Планета шестизарядного пистолета
Шрифт:
Малыш, словно пресмыкающееся, подался в сторону Зака. Говорил он глухим голосом. «Я не вполне уловил смысл твоих слов, Рендольф. Но то, что я понял, мне по душе».
– Это твоя проблема, – ответил Зак, содрогаясь, и это не осталось незамеченным. – Суть закона состоит в следующем, Малыш. Если гражданские беспорядки мешают ведению межпланетной торговли, то торговля между планетами приостанавливается.
Малыш щелкнул пальцами, издав непонятный звук. Что за чепуха эта торговля?
– Любой обмен товара на товар, либо денег на товар.
Малыш презрительно промолвил: «Ты ведь уже помешал обмену туристами, Закки. Если
– Ладно, – почти беззаботным тоном промолвил Зак, – это предприятие, определившее налоги, которые взимает Косфед за сувениры. Обычно оно покрывает налоги за поставки спиртного в Шейн. Отдел алкогольных напитков Косфеда получает огромный доход от этих поставок на все планеты галактики. Практически, Малыш, если бы торговля в Шейне не процветала, нечего было бы пить.
Апломб Малыша совершенно исчез. Он поднялся, сдвинув назад шляпу так, что его лицо осветилось переливающимся светом, исходившим от фороспор, и внимательно посмотрел на Зака, словно тот был весь в грязи.
– Ты совершенно не должен…
– Да, я, черт побери, могу. – Зак говорил громко, чтобы не было слышно, как стучат его зубы. – Эта показная стрельба нарушила межпланетную торговлю. Туристы, Малыш, теперь меньше будут путешествовать по галактике. Если это можно считать нарушением закона о торговле…
– Но, но, – губы Малыша сложились в трубочку для плевка. – Но…
Зак почувствовал прилив страшного веселья. Услыхав витиеватые речи, которые ему были непонятны, Малыш перестал понимать, что ходит по лезвию ножа. Для пущей важности он взмахнул диапозитивами перед самым носом Зака.
– Только ты во всем виноват! – закричал Малыш. – Ты несешь ответственность за то, что эта старая развалина умерла! Ты подготовил дуэль! Что же скажет Косфед, когда узнает, что?..
– Малыш, Малыш. – Заку удалось подавить прилив презрения и ярости. Он блефовал – как же редко он чувствовал себя таким гордым! – и делал это превосходно. – Тебе не дано понять, что такое бюрократизм, и как организован Косфед. Ты издеваешься над тем, что я читаю, но зато я многое понимаю. Я ведь работаю официальным экономическим агентом Косфеда. И могу наверняка предположить, как Косфед будет вести себя в подобном случае. Если я пошлю туда жалобу, они сначала обратятся к закону, а затем спросят, какие обстоятельства заставили меня жаловаться. Но это будет не скоро. Гораздо позже, чем можно себе это представить. Много недель спустя. В течение всего этого времени ни один сувенир не будет вывезен из Шейна. По этой же причине вам нечего будет пить на ваших попойках.
Малыш схватился за свой кадык: «О, боже».
– И будет это до тех пор, Малыш, пока…
– Думаю, ты это сделаешь, если, – ухмылка на лице, напоминающем мордочку ящерицы, напряженная рука, – если я не убью тебя раньше!
– Забудь об этом. Я уже отослал жалобу. И вложил данные в компьютер, который находится в бесплатной библиотеке. Если я, персонально, не дам отбой, сообщение рано утром уже поступит по назначению. И не пытайся разрушить библиотеку. Корпус компьютера изготовлен из неразрушающегося материала. А это значит, что пули его не пробьют.
После каждой фразы Зака Малыш все больше задыхался и свирепел. В голове у Зака пронеслась жестокая мысль: «Прекрати брыкаться, ублюдок!»
Он дал дрожащему Малышу еще один диапозитив. Как и вся его недавняя ложь («сообщение уже заложено в компьютер, необходимо персонально дать отбой») – это тоже была ложь. Но он продолжал говорить громко: «Это копия моего сообщения, Малыш. Читай».
Малыш важно перевернул копию пустой стороной кверху. «Боже мой, как говорила моя мама, надо было слушать учителей». – Он поднял голову. Кристаллы, которые развевались у его ног, сделали его глаза зеленовато-розоватыми. – Подожди немного. Ты говорил, что сюда не будут привозить ни капли до тех пор, пока…
– Ни капли, гарантирую. Ни одной.
– Что это за «пока». До каких это пор?
– До тех пор, пока вы, обезьяны из «Шанса», не решите, что любите ваше пойло больше, чем Хенси Бонна.
– А – а… – Звук был длинным и злорадным. – Вот это дело. Мы отдадим Хенси, ты не вызываешь этих собак-законников, и спиртное продолжает литься рекой.
Зак кивнул.
– Я не знал, что ты игрок в покер, Рендольф. Но клянусь, ты нехороший человек. Клянусь, ты дрянь.
Улыбнувшись сквозь зубы, Зак ответил: «Если ты берешь на себя ответственность за длительный период трезвости, который еще никогда не переживали ни ты, ни твои дружки, тогда действуй. По-моему, именно это решили твои парни из „Шанса“, когда часами сидели и играли в карты, потягивая виски.
Малыш громко проглотил слюну. «Эх, эх. Догадываюсь, мы умрем от жажды».
– Запомни, Малыш, сообщение уже в компьютере и готово к отправке. Одна жалоба, и инспектора из Бюро спиртных напитков пустят ее в ход. Более того, они способны даже лишить всю планету поставок искусственного виски. Ты уверен, что Хенси простит это тебе, всем вам? Может быть, меньше всех достанется Фритци, но Фритци – это всего один голос.
– Нет, нет! Честно говоря, Фритци недолюбливает брата. Я не выношу его за это. Ты ублюдок! Мы можем смаковать и пиво, правда? Поддаваться твоему вранью – это все равно, что поджарить свои яйца. Почему бы мне ни пристрелить тебя. Могу же я сделать это? – И он снова проглотил слюну.
– Нет, и не пытайся! Никакого спиртного целый год! – Мне нужен ответ завтра, – ответил Зак. – В это же самое время, вы, парни, можете сообщить мне, куда и когда вы доставите Хенси. Пришлите Белл с запиской.
– Ты в этом уверен?
– Да.
Малыш брякнул оружием. «Грош цена тебе, Зак Рендольф».
– Я учусь.
– Я бы с удовольствием отослал бы тебя к подножию горы в один из этих дней.
– Не ранее, чем я добуду Хенси, Малыш, или ты лишишься своей дневной порции отравы. Наверное, именно благодаря ей ты можешь чувствовать себя мужчиной?
Прежде чем Малыш нашелся, что ответить, Зак положил большой палец на защелку ворот.
Концы усов Малыша блестели, как острие шпаги. Зак снова нажал на защелку большим пальцем и поддался вперед, восхищаясь своим успехом.
– Ты неуклюжий осел!
Его безумный, грубый крик не был слышен из-за ворчания Малыша. Ворота закрылись. Малыш уходил под звон собственных шпор. По ритму его шагов можно было определить, что он в ярости.
Зак поднял диапозитив. Его тень странно упала на садовую ограду, когда он нагнулся, чтобы подобрать опавшие и превратившиеся в порошок остатки кристалла. Кристаллы, которые росли в саду, продолжали взволнованно звенеть.