Планета смертной тени
Шрифт:
– То есть мы сейчас совершаем путешествие на темную сторону?
– Ну, почему же на темную, ага? Сам видишь, цвета здесь, в привычном для тебя понимании, существуют, ага?
– Тогда что же? Улетный трип? Расширение сознания? Поиск дхармы?..
Юм-Памарак посмотрел на Дика-33, будто на безнадежно больного, головой с сочувствием покачал и сел, скрестив ноги.
– В представлении подавляющего большинство людей мир – это расстеленная циновка для еды, ага. – Шаман сделал короткий жест рукой, и между ним и человеком легла квадратная соломенная циновка, разукрашенная узорами из красно-сине-желтых ломаных линий. – На циновке стоят различные предметы: чашки, миски,
– Всего лишь, – кисло усмехнулся Дик-33. – Это все равно, что сказать: от тебя требуется всего лишь научиться летать.
– Разве это так сложно, ага?
Юм-Памарак сложил руки на груди, чуть приспустил на глаза морщинистые веки и опустил голову так, что подбородок уперся в грудь, а перекинутая через левое плечо коса легла на сгиб локтя. Тело его качнулось из стороны в сторону, оторвалось от поверхности, на которой он сидел, и стало медленно подниматься вверх. Оказавшись на высоте двух с половиной метров, Юм-Памарак раскинул руки в стороны и едва ли не с насмешкой посмотрел на завязшего в мировой первооснове человека.
– Достаточно, ага?
– Это здесь у тебя все так здорово получается. А как в реальном мире?
– Мне кажется, ты все еще не понимаешь главного, ага. Это все тот же мир и то же самое место, ага. Мир остался прежним, но изменился твой взгляд на него, ага. Ты видишь то, что прежде считал невозможным, ага. А, значит, невозможное стало возможным. Ага.
– Так, я, кажется, начинаю что-то понимать.
– Это очень хорошо, что ты только начал понимать, ага, – улыбнулся Юм-Памарак. – Потому что понять это в принципе невозможно, ага. Ты сам вскоре убедишься в этом, если продолжишь двигаться в нужном направлении, ага. А пока сосредоточься на самом процессе – постарайся все расставить по своим местам, ага.
– Что именно я должен расставить по местам? – не понял Дик-33.
– Посуду, – пальцем указал вверх Юм-Памарак. – Посуду, что стоит на циновке, ага.
В тот момент, когда Дику-33 стало понятно, о чем говорит Юм-Памарак, глаза его будто ослепли от яркого света, барабанные перепонки лопнули от напора чудовищной звуковой волны, дыхание в груди сперло, как от сильного, умело выверенного удара в болевую точку. Дик-33 не потерял сознание. Напротив, сознание его сделалось кристально-чистым, ясным и острым, как хирургический скальпель, точным, как пущенная в цель стрела. Вся его сущность оказалась сконцентрированной в исчезающе малой точке, в которой был заложен потенциал породившего Вселенную Большого взрыва. Он был повсюду и нигде. Он управлял мирозданием, каковым сам и являлся.
Он сказал – Раз! – и мир перевернулся.
Ему не пришлось прилагать никаких усилий. Все вершилось само собой. Хотя без него ничего бы не было.
Мир перевернулся – и все встало на свои места.
Он сидел в сумеречной комнате, привалившись к груде какого-то тряпья. Слева от него сидел, закрыв глаза и обхватив голову руками, Дик-18. Справа, будто зародыш, скорчился на полу Дик-7. Прямо напротив него, по другую сторону потухшего очага, стоял, опираясь вытянутыми руками на длинную палку, Юм-Памарак.
Он оттолкнулся локтем от вороха тряпок, сел прямо, расправил плечи и неожиданно для себя самого широко зевнул.
Юм-Памарак поднял палку и изо всех сил ударил его по плечу.
Он улыбнулся и в знак благодарности наклонил голову.
Он больше не был Диком-33. Теперь он знал, кто он такой. Но принесло ли это знание радость?..
Александр почувствовал, что страшно голоден.
– Сколько прошло времени? – спросил он у шамана.
– Не имеет значения, ага. – Юм-Памарак улыбнулся и подмигнул.
Или Александру это только показалось?
Глава 13. День 158-й или около того
Они вышли на невысокое плоскогорье. Внизу бугрилась каменистая пустыня. Что ни валун – то бородавка на теле земли, что ни камень – то прыщ. Почти у самого горизонта поднималась вверх стена Святого Норбита. С двух сторон к ней лепились небольшие, похожие на собачьи конуры, домишки, в которых нашли пристанище колонисты-зомби. Это было не просто строение, возведенное руками мертвых, а вешка, символ, определяющий притязания на данную территорию Союза Шести Планет.
– Ну, вот мы и дома, – сказал Гюнтер фон Штраух.
И не было радости в его словах. Даже намека. Скорее уж, неизбывная тоска вечного странника, который точно знает, что вернуться в родные края ему не суждено, и именно поэтому за каждым поворотом ему мерещится родной дом.
– Постойте! – Дик Чики взмахнул рукой, затем коснулся кончиками пальцев виска и снова вскинул руку вверх. – Не торопитесь!..
…Перед уходом они еще раз заглянули к Юрию. Хотя совершенно непонятно зачем. Что еще могло сказать им это доживающее последние дни создание, некогда бывшее или, по крайней мере, считавшее себя человеком, а ныне не вызывающее никаких иных эмоций, кроме жалости и брезгливости. Тело его было съедено смертельной болезнью, а разум, похоже, регулярно давал сбои. И все же все трое сочли нужным попрощаться с ним.
– Вы прошли хашцак мицерик, – не поднимая накрытой куском ткани головы, уверенно произнес Юрий, едва они переступили порог.
– Да, – ответил Александр. – Теперь у нас есть имена. Меня зовут…
– Нет! – Юрий поднял изуродованную болезнью руку. – Разве Юм-Памарак не предупредил вас, что не следует называть свои истинные имена первому встречному?
– Да, конечно, говорил, но…
– Это правило, из которого нет исключений! Никогда и никому не называйте свое настоящее имя! Никогда и никому!..
Он хотел еще что-то добавить, но поперхнулся и зашелся в приступе мучительного кашля.
Дик Чики посмотрел на Александра, взглядом спрашивая, а не пора ли уходить? В ответ Александр многозначительно поднял брови. Что это должно было означать, он и сам не знал.
Откашлявшись, Юрий ладонью вытер рот.
– Что вы теперь собираетесь делать?
– Вернемся в свою колонию, – ответил Дик.
– Юм-Памарак дал нам икер торок – еду, которая поможет отказаться от пищевой смеси.