Планета Снегов
Шрифт:
Ланд встряхнул головой, одёргивая тем самым мозг. Не слишком приятные мысли вытянулись, казалось бы, из ерунды. Только из того, что он случайно испытал чувство, схожее с тем, что испытывал, как теперь казалось, в прошлой жизни. Это без преувеличения было так, потому что пути возврата у него не было. А может, это очередной его отказ от ответственности, на деле ничем не замотивированный?
К чёрту мысли, если они не помогают. Ланд уверенно прошёл вперёд по коридору, открыл нужную дверь и вновь оказался на том самом посту, где для него начались события, происходившие на Буране. Сейчас он подумал, что это очень хорошо, видеть их под таким углом и в проекции одного человека. Наверное, если бы официальные данные сохранились, то их был бы целый ворох. Они обрушились бы на него, и их сложно было бы понять. А может быть...
Эта мысль ударила его током, и он плавно опустился в одно из мягких кресел. Может быть, никаких данных не было? Да и что писать в журналах? Фиксировать смерти? Допустим. А что кроме них. Ведь если комиссии ничего не находили здесь, значит никакие датчики не фиксировали никаких изменений. А ведь именно из их показаний и прочих похожих данных и складывается общая картина происшествий. Но она состояла в основном из череды воздействий человеческого фактора, которые были вызваны чем-то неизвестным. Значит, и самые достоверные свидетельства должны были исходить именно от человека, пусть и не вполне участника этих событий. Впрочем, непосредственные участники событий долго не жили или не могли нормально свидетельствовать.
"1 марта. Вообще, весна здесь вещь номинальная. Я уже об этом говорил. Март ещё ничего, но где-то к апрелю начинаешь ждать, что солнце пригреет, снег начнёт таять, и всё станет не таким холодным и унылым. Но именно здесь Буран и предстаёт перед тобой в своём настоящем обличии. Он не меняется. По крайней мере, в этих широтах. Говорят, ближе к экватору в океане увеличивается промоина, кое-где вдоль относительно тёплых течений начинается даже некое подобие ледохода. Но это где-то там. А в наших широтах разве что становится меньше снежных бурь, да и вообще облачных дней. Но в целом всё остаётся тем же - горы, заснеженные горы.
Признаться, я начинал эту заметку так, чтобы немного разбавить всё то, что происходит внутри комплекса. Пожалуй, здесь тоже намечается буря, причём серьёзная. И, в отличие от метелей, бушующих снаружи, нас от неё ничто не защитит. Вот я и решил немного сгладить, чтобы тебе ситуация не показалась слишком мрачной. Если ты читаешь это, значит, мы уже всё пережили, и это, скажу я тебе, хорошо. Ну да ладно, давай о деле.
Началась буря, конечно, с затишья. После последнего происшествия некоторое время было тихо. Как будто бы комиссии и вообще все федеральные органы, имеющие к нам отношение, перестали даже думать о Буране и о том, что тут с нами происходит. Никто к нам не прилетал и уж тем более, ничего не выяснял. Всё было скучно. Не поверишь, даже наша общая тревога отступила. Как будто и она, и происшествия испугались по-настоящему серьёзного разбирательства, которое должно было неизбежно вывести всех на чистую воду. Это раньше они действовали по старой схеме, а сейчас изобретут новую, и ничто уже от них не скроется.
Признаться, мы успели погрузиться в покой и тишину, как вчера грянул гром. К нам приезжает расширенная группа экспертов, и не на время, как было до этого, а на постоянное базирование. Раньше к нашим происшествиям относились как к несчастным случаям, старались расследовать их, разобраться и тому подобное. Но теперь всё будет не так. Филли сказал, что теперь к происходящему здесь будут относиться как к научному феномену. Это, конечно, нонсенс, если учесть что мир наш не дикий, уже примерно изучен да и вообще вполне зауряден. Обычно по подобной схеме работают в мирах, которые только открыли, и в них обнаружились какие-либо артефакты неизвестной природы. Вот даже так.
Примечательно, конечно, что здесь никаких артефактов нет. Местные развиты не то что слабо, а по сути никак. Вряд ли у них в потайном кармане может быть что-то, что способно свести кого бы то ни было с ума. Очень я в этом сомневаюсь. Крайне, я бы сказал, сомневаюсь. Ну да ладно. С другой стороны, что им, бедным, ещё делать? Всё, что случилось тут у нас, уже нельзя воспринимать как совпадение, и они это понимают. Ну а дальше по ступеням вверх. Если не череда несчастных совпадений, значит, неизвестный фактор, который не удалось вскрыть стандартными методами. Значит, нужны другие методы, которые в ходу у первооткрывателей. Всё вполне логично. Слишком формально, пожалуй, но логично.
И вот сегодня эта комиссия прибыла. Мы уже приготовились к тому, что нам придётся остановить бур, который, к слову, с момента последнего происшествия работал в штатном режиме и вообще без каких-либо нареканий, но делать этого не пришлось. Больше того, к нам за день даже никто не заглянул. И это неудивительно, в общем-то.
Мы, пожалуй, имеем самое маленькое отношение к происходящему. У нас пока ни у кого крыша не съехала. Наша единственная проблема - эпидемия гриппа, из-за которой мы работаем не в полном составе. Но болезнь в целом легко вылечивается и вот-вот будет взята под контроль. Надеюсь, ничего серьёзнее ни с кем и не случится, ну а в остальном - вполне можно надеяться на то, что мы, всё-таки, по долгу своей службы не заглядываем в открытую шахту, проделываемую буром, и таким образом защищены от инцидентов с ним связанных. Или, как думаешь, я просто хочу себя обезопасить?
Как бы там ни было, я надеюсь на тебя. Завидую. Ты, наверняка, уже знаешь точные причины, что и почему здесь произошло. Это я как какой-то первобытный человек, вижу гром и думаю, что это некое божество вымещает на мне, смертном и маленьком, свой гнев. В некоторой мере, так оно и есть, лишь бы знать эту меру".
"2 марта. Я сглазил. Теперь буду плевать через плечо тридцать три раза, прежде чем чему-то обрадоваться. С самого утра с нами зависала группа научных аналитиков. Я почувствовал себя студентом на экзамене, хоть и знаю о своей работе больше них. Мне нужно было объяснить им всё от и до. Вплоть до взаимодействия членов нашей команды. Как мы следим за буром, как обеспечиваем отвод породы, логистику перемещений, и прочее. Вроде бы, нужно было расслабиться и просто говорить то, что я знаю. Я ведь в этом разбираюсь. Но всё же не получилось так гладко, как могло бы показаться на первый взгляд. Дело в том, что меня не покидало ощущение того, что они знают нечто, чего не знаю я. Как будто бы они уличат меня в том, что я делал что-то неправильно. Знаете, это настолько давило, что даже я сам уже начал думать о том, что мог где-то что-то напутать или не доглядел.
Но это, разумеется, обычное заблуждение плюс эффект давления. Не я ведь создавал те комиссии, которые уже расследовали здесь нечто и ничего не нашли. Так что мой недосмотр мало того, что маловероятен, потому что при мне тут целая команда, так ещё и ничего не значит. Всё это можно списать на стресс. В общем, когда Гор позвал меня на пару пива после работы, я согласился. Ещё только четверг, но я не отказался бы прилично накидаться. Скорее бы завтра! Я понимаю, что мы тут не при чём, и никто не хочет нас ни в чём уличить, но с сегодняшнего дня мы находимся под жесточайшим надзором. Не надо тут находить артефактов - мы сами артефакт, и будем чувствовать себя как объект изучения. А приятного тут мало. Пожалуй, только то, что и мы, и вообще все, наконец, узнают, что за чертовщина здесь творится".
"3 марта. Аттракцион продолжается по новой. Правда, от нас отстали, сейчас проверяют станции сортировки и первичного обогащения. Странное дело. Просто, они ещё дальше от происшествия, чем мы. Нужно будет узнать вечером, что там было. Ладно бы кто-то упал в одну из установок или, я не знаю, его бы придавило конвейером, но там, как раз, всё тихо. Хотя, кто их поймёт, этих учёных? Пускай ищут. В конечном счёте, если они найдут проблему и разрешат её, всем здесь станет лучше, это уж точно. А понятна нам их логика или нет, не так уж важно.