Планета спартанцев

Чандлер Бертрам

— Что за странные создания! — пробормотал кто-то.

Чужаки неторопливо приблизились к ограждению. Тот, что носил брюки, заговорил первым:

— Кто-нибудь говорит по-английски? — затем повернулся к своему спутнику: — Глупый вопрос, и ответ может быть только глупый. Мы только что связывались с ними по радио.

— Мы говорим по-гречески, — ответил Диомед.

Космонавт выглядел озадаченным.

— Боюсь, я не знаю греческого. Но по-английски вы говорите прекрасно. Если вы не возражаете, мы могли бы поддерживать

общение на этом языке.

— Но мы всегда говорим по-гречески.

— Это как-то странно. Ладно, не суть… Позвольте представиться. Я — Джон Граймс, лейтенант-коммандер Федеральной Исследовательской и Контрольной Службы. А эта дама — доктор Маргарет Лэзенби, наш этолог…

«Дама, — подумал Брасид. — Вероятно, это название какой-то другой расы. Дамы? Интересно, откуда они… И такие нелепые имена — Джонграймс, Маргаретлэзенби. Впрочем, звучит не более странно, чем Латтерхейвен».

Диомед, в свою очередь, тоже представился гостям:

— Я — Диомед, капитан службы безопасности космопорта. Прошу Вас изложить ваше дело, Джонграймс.

— Я уже сказал. Как Вам известно, я получил разрешение на посадку…

— В таком случае, повторите еще раз, Джонграймс.

— Хорошо. Мы проводим описание этого сектора космоса. Конечно, Ваше сотрудничество не является обязательным, но оно было бы очень желательно.

— Это вопрос, который должен решаться царем и его Советом, лейтенант-коммандер.

— Мы можем подождать. Тем не менее, мне хотелось бы выполнить все обычные процедуры по очистке корабля. Я готов пригласить на борт для досмотра представителей здравоохранения и таможни вашего порта в любой момент.

— Они нам не нужны, лейтенант-коммандер Джограймс. Мой приказ состоит в том, что Вы и Ваш экипаж должны оставаться с той стороны ограждения вплоть до отлета.

Странный человек в килте обратился к капитану, корабля, голос у него был необычно высоким и сердитым:

— Но это невозможно, капитан. Как мы сможем проводить исследования в таких условиях? Нам было ясно сказано, что мы можем приземлиться. А теперь они превращают космопорт в тюрьму. Сделайте что-нибудь!

Брасид заметил, что уши капитана покраснели — и все же голос его оставался ровным и спокойным.

— Но это их мир, мисс Лэзенби. Мы здесь всего лишь гости.

— Гости? Вы хотите сказать, узники. Проволочное ограждение, воздушный флот из каких-то допотопных газовых горелок над головами. Гости!

«Странно, но этот космонавт кажется даже симпатичным, когда сердится, — подумал Брасид. А вот Ахрон и другие, стоит им рассердиться, выглядят отталкивающе… И почему я, собственно, сравниваю его с Ахроном? Может быть… хрупкое сложение, тонкая кость — если, конечно, не обращать внимание на деформацию тела. И почему у него такой высокий голос?»

— Спокойствие! — скомандовал Джонграймс.

Обладатель деформированного тела и высокого голоса пожал плечами. Капитан-пришелец сделал еще один шаг к заграждению.

— Капитан Диомед, я прошу вас связаться с вашим начальством. Я прибыл сюда по заданию Федерации.

— Какой федерации? — недоуменно спросил Диомед.

— Вы не знаете о Федерации? Действительно, не знаете?

— Нет. Кто я такой, всего лишь начальник службы безопасности, мне вообще никто ничего не рассказывает.

— Чертова планета, — буркнул Маргаретлэзенби. — Чертова планета!

— Следи за собой, Мэгги, — отозвался Джонграймс.

Сколько же имен у этих созданий? Сквозь проволочную сетку Брасид разглядывал странное существо, называемое «дамой». Вероятно, это настоящий инопланетянин. Маргаретлэзенби поймал его пристальный взгляд, чуть порозовел и ответил жестким, оценивающим взглядом, от которого Брасида неожиданно бросило в краску.

Глава 5

Брасид почувствовал, что заливается краской — и услышал, как странный пришелец прошептал своему капитану:

— Купи мне вот этого, папочка.

— Мэгги, ты неисправима. Возвращайся на борт.

— Но я ведь этолог, Джон.

— Не надо слишком увлекаться своей работой. Возвращайся на борт.

— Слушаюсь, сэр. Хорошо, сэр. Есть, есть, сэр.

Он посмотрел на Брасида долгим, пристальным взглядом, а затем резко развернулся, так что килт взметнулся. Когда он поднимался по трапу, под подолом то и дело мелькали бедра и круглая попка.

— Итак, полагаю, мы можем теперь перейти к делу, — продолжил капитан корабля-пришельца. — Может быть, я отстал от жизни, но никогда не был сторонником смешанных экипажей.

— Значит, это правда, лейтенант-коммандер, — сказал Диомед, — Вы не с Латтерхейвена.

— Конечно, нет. Мы отправимся туда по окончании визита на вашу планету. Но скажите мне, почему у вас семь пятниц на неделе? — он ухмыльнулся. — Или у вас нет пятниц?

— Вы говорите странно, Джонграймс. Что означают ваши слова.

— Просто фигура речи. Вы знаете, что такое «неделя»? Нет? Я имел в виду: почему мое упоминание о смешанном экипаже вдруг убедило вас в справедливости моих слов о принадлежности корабля Федерации?

Диомед помедлил с ответом. Он взглянул на Клеона и его окружение, на Брасида и полицейских, а затем проворчал:

— К несчастью, у всех есть уши. Вы все и так слишком много слышали. Но никому не должны об этом говорить. Никому. Надеюсь, Вы помните, что случалось в прошлом с людьми, которые нарушали правила безопасности.

Он снова повернулся к капитану инопланетного корабля.

— Капитан, Ваше прибытие наносит серьезный удар по нашим представлениям о космогонии. Теперь дело Совета решать, как поступать в подобной ситуации — только Совет имеет на это право.