Планета спартанцев
Шрифт:
— Почему бы и нет, сержант?
— Но разве это не означает… упадка? Капитан инопланетного корабля рассмеялся:
— Люди говорят подобное с тех пор, как первый ленивый и умный тип изобрел колесо. Скажите мне, вы шли из города в космопорт пешком? Или все-таки ехали на машине?
— Это другое дело, сэр, — неуверенно возразил Брасид.
— Да то же самое! — ответил Джонграймс и нажал на кнопку. Дверь кабины беззвучно закрылась, и в следующий момент Брасид ощутил странную дурноту и легкое головокружение. Он понимал, что кабина пришла в движение, чувствовал, что она быстро идет наверх. Завороженный, он следил, как меняется цепочка огоньков на панели над дверью,
Дверь вновь скользнула в сторону, открывая проход в короткий коридор. Там тоже не было никаких сверкающих машин, мерцающих экранов и загадочных приборов, но из глубины доносился тихий, ритмичный шум работающих механизмов.
Корабль напоминал металлическую башню. Но стоило войти в него, как сходство исчезало. Брасиду казалось, что он находится внутри живого организма.
Глава 6
— Заходите, — Джонграймс нажал кнопку, и дверь снова медленно заскользила в сторону, открывая проход. — Как говорит один мой хороший друг, это Дом Свободы. Здесь можно плевать на пол и называть кота ублюдком.
— Кота? — Брасид в недоумении покосился на Диомеда. — Ублюдком? Что это значит? Вы уже второй раз используете непонятные слов, сэр.
— Простите, лейтенант-коммандер, — спокойно произнес Диомед. — Мой сержант дерзок и любопытен.
— Весьма полезная черта характера, капитан. В конце концов, вы полицейские, — он мрачновато ухмыльнулся. — Что поделаешь, моя манера выражаться… Впрочем, прошу вас, садитесь.
Брасид продолжал стоять, пока начальник не кивнул ему довольно резко, приказывая сесть. Сиденье оказалось поразительно мягким и удобным… На Спарте подобным комфортом окружали только стариков — причем стариков высокопоставленных, например, членов Совета. Но этот лейтенант-коммандер не был стариком. Возможно, он был ненамного старше самого Брасида. И все же этому помещению мог бы позавидовать сам царь. Комната, в которую Джонграймс пригласил Диомеда и Брасида, была не слишком большой, но восхитительно уютной — все, что нужно и на нужном месте. Глубокие стулья простой формы с мягкими сиденьями, ковер цвета индиго, с высоким ворсом, покрывает весь пол, на стенах развешаны голубые узорчатые ткани — похоже, за ними скрыты другие двери, — а на открытых участках полированных стен развешаны картины. Брасид никогда не видел ничего подобного. Они словно излучали собственный, исходивший из глубины изображения свет. И, кроме того, были… трехмерными. Словно открывались окна в иные миры.
Брасид не мог удержаться от искушения вглядеться в ближайшую картину. Это мог бы быть пейзаж Спарты: вдали виднелись покрытые снегами горные вершины, ближе к зрителю — голубая вода и золотисто-желтый песок, а на переднем плане — загорелые тела обнаженных атлетов.
Но…
Брасид пригляделся. Людьми были лишь некоторые из них. Остальные напоминали таинственного Маргаретлэзенби — то же странное телосложение. Так вот как он должен выглядеть без одежды… Выше пояса тела были деформированы самым ужасным образом… но и ниже вид был шокирующим.
— Аркадия, — пояснил Джонграймс. — Очень приятная планета. Ее обитатели предпочитают ходить обнаженными… правда, и климат у них соответствующий.
Диомед оторвался от созерцания другой картины: унылого горного хребта на фоне черного неба:
— Мы упражняемся обнаженными при любой погоде.
— Не сомневаюсь, — легко согласился Джонграймс.
— Итак, — начал Диомед после небольшой паузы, — Маргаретлэзенби с Аркадии… — он встал и приблизился к картине. — Хм, как они с этим живут? Я наблюдал такие же дефекты у детей, которых уничтожали. Вероятно, это совпадение.
— Вы, спартанцы, соответствуете своему имени, — холодно заметил Джонграймс.
— Не понимаю, что Вы имеете в виду, лейтенант-коммандер. Но это неважно. Кажется, я начинаю вас понимать. Эти обитатели Аркадии представляют собой особую расу — разумную, но не человеческую, способную выполнять простые действия, но едва ли годную для того, чтобы отдавать приказания.
— Доктор Лэзенби действительно с Аркадии. И очень хорошо, что ее здесь нет, и она не слышит ваших слов…
— Но разве я не прав? Хм… Что больше всего удивляет и отталкивает меня в этой картине, это то, как свободно люди общаются с этими… этими инопланетянами, словно на равных.
— Вероятно, именно так Вы и должны это воспринимать.
— На нашей планете живут только люди. Но мы стараемся допускать к себе лишь малое количество избранных илотов. А эти обитатели Аркадии — они ведь явно инопланетяне… чужаки.
— Со временем мне надо будет провести серьезное исследование вашей социальной истории, — задумчиво сказал Джонграймс. — Это должно быть увлекательно. Хотя, на самом деле, это работа Мэгги.
— Мэгги?
— Доктора Лэзенби.
— Могу сказать то же самое, — сурово ответил Диомед. — Со временем мне придется произвести исследование вашей системы субординации. Я слышал, как Вы называли его Маргаретлэзенби, потом по имени и роду деятельности, теперь вы опускаете первую половину имени. А еще вы называете его Мэгги.
Джонграймс рассмеялся:
— Наверное, это действительно сбивает с толку. У вас ведь только одно имя. У нас их, как правило, два — имя и фамилия, то есть имя семьи…
— Но семья лишь одна — Государство!
— На Спарте, вероятно, так и есть. Но позвольте мне закончить, капитан Диомед. У нас есть семейное имя — фамилия, которую мы ставим на второе место… хотя некоторые народы поступают иначе. Кроме того, у каждого есть личное имя, данное ему при рождении. А еще существуют прозвища и уменьшительные имена. Например, Маргарет — это одно слово, а Лэзенби — другое. Мэгги считается сокращением от Маргарет. Конечно, ее можно называть Мэгги или Мэг. Даже Пег. Что касается меня, я — Джон Граймс. Но имя Джон может быть превращено в «Джек» или «Джонни» — это для близких знакомых.
— Как «Тео» от «Теопомпа», — сообразил Брасид.
— Да. Некоторые такие имена представляют собой разные варианты сокращений, например, Марджи и Марго от того же имени Маргарет.
— И сколько же всего получается имен? — возмутился Диомед.
— Я слышал, как ее называли по-разному, и сам тоже называю ее различными именами. Но что в этом такого?
— Но, лейтенант-коммандер, вы используете какие-то странные местоимения: «она», «ее». Они специально употребляются в отношении обитателей Аркадии?
— Можно сказать и так, — казалось, Граймса позабавил этот вопрос. — А теперь, господа, могу я предложить вам что-нибудь освежающее? Солнце еще далеко не в зените, но капля алкоголя, думаю, нас не убьет Или вы предпочитаете кофе?
— Кофе? Что это такое?
— У вас нет кофе? Тогда вам, видимо, будет интересно его попробовать.
— Если вы с нами поделитесь, — осторожно проговорил Диомед.
— Конечно, — Граймс встал, прошел к столу и снял трубку телефона: — Камбуз? Капитан на связи. Пожалуйста, принесите кофе. Большой кофейник и все необходимое. На троих.