Планета свиней 2
Шрифт:
– В нашем меню только свежие блюда. Всё сделаю в лучшем виде, быстрый мустанг. Отбой.
Абрамяу бросил рацию в сумку, приложил бинокль к переносице, хотя и без дальнозоркой оптики мог разглядеть, что автозаки не сдвинулись с места, а тюремный грузовик всё так же под охраной двух приметных хряков в бело-синей камуфляжной форме. Кабана болтались возле машин, ожидая дальнейших распоряжений.
– Я есть хочу, – простонал Абрамяу, завалившись на спину.
В кабаке всегда можно перекусить беспричинно, а здесь – тоска голодная. Абрамяу улыбнулся, подумав, что можно было бы заказать на крышу доставку пиццы. Вот бы курьер удивился, увидев зажиточного
Абрамяу так замечтался, что сон похитил его разум, погрузив на кабацкую кухню, где пахло петушиной колбаской, скворчащей на сковородочке, – и «Княжеская» на столе дожидается.
Послышалось посапывание, Абрамяу зевнул. Лапа медленно сползла с груди, уцепившись когтем за сумку. Сумка свалилась с живота, ударилась о снежную крышу и в ней, что-то брякнуло.
– Ё маё! – вскрикнул Абрамяу. – Я термос разбил!
Кот сразу вспомнил, что он в дозоре. Кинув взгляд вниз, увидел, как отъезжает от здания суда грузовик с будкой. Абрамяу выхватил из сумки рацию и заорал во всю глотку.
– Как там тебя, конь педальный, твою мать! Тачка отчалила. Тачка отчалила! Приём.
Из рации послышался скорый ответ Шмаля.
– Герман ждёт тебя. Лети сокол. Быстрее лети!
Абрамяу стряхнул с костюма снежинки. Под шапкой-балаклавой он скалил клыки и негромко шипел, оттого что снова проспал. Да что ж такое! Придётся уходить с крыши, рискуя драгоценной жизнью.
Втянув живот, кот покосился на балкон этажом ниже и почти не раздумывая, спрыгнул. Приземлившись на перила, он, словно потерявший равновесие канатоходец, махал лапами, переступая вперёд-назад, но всё-таки удержался. Абрамяу не только умел засыпать в любом месте, в любое время – он, в конце концов, гибридный кот и грацией обладает феноменальной!
Сгруппировавшись в комок, пухляш в белом костюме свалился в кучу снега у стены. Потом подскочил и со всех лап рванул к машине, где ожидал его крыс Герман.
4
Зал суда опустел. Две нутрии в синих халатах с щётками в лапах подметали кучи мусора между рядов. Словно после ночной вечеринки помещение завалено банановой кожурой, пивными баночками, шуршащими пакетиками и цветными бумажками бывших шоколадок и леденцов.
– Открою форточку, а то шибко душно после собрания, – фыркнула одна нутрия, забираясь на подоконник.
– Подожди, подожди, – испугалась вторая нутрия, кося взгляд на клетку, где всё ещё оставались подсудимые. – А шпионы не сбегут? Если сбегут, нас накажут. И, вообще, где охрана?
– Конвой внизу дожидается, а шпионы за железной решёткой. Никуда они не денутся, – отмахнулась первая нутрия, распахнув оконце.
В зал ворвался морозный ветер. Бумажки на полу ожили, разбегаясь в разные стороны, а Барсу стало совсем худо. Он не боялся смерти, вернее – пока не боялся. Ему не верилось, что жизнь, полная приключений, верных друзей и бесконечного веселья, вот-вот закончится. Всего один точный выстрел и всё – конец рассветам и закатам – конец его мечтам о Стране Крым.
Рыжий сидел на лавке, рассматривая лапы, которые люди называют ногами. Он скинул маленькие ботинки, растопырил мохнатые пальцы, то выпуская когти, то пряча их. Когти выглядели, будь здоров – потому что рыжий, кот ещё молодой, ему жить да жить.
Когда Барс был маленький,
Тот день запомнился на всю жизнь, потому что так захотел сам Барс. Он помнил дорогу, мелкие камни, свои маленькие лапки, тёплый песок, полноводную реку и друзей, в основном из гибридных крыс. Крысы, вообще, славные ребята. Про них ходят грязные слухи, что грызуны предательского рода-племени, но всё это наговоры.
– Удачно всё прошло. Будем жить! – радостно сообщил Марат.
Барсук постоянно улыбался. Барс никак не мог понять, как можно радоваться расстрелу. Сегодня их к стенке поставят, крикнут: «пли» – и будь здоров, встретимся на небесах. Тоже мне развлечение.
– Буду ходатайствовать, чтобы тебя наградили, – подмигнул Марат.
Рыжий покосился на барсука. Правый глаз рыжего совсем заплыл, но левый ещё видел довольную морду Марата.
– Меня наградят? – спросил Барс. – Посмертно?
– Зачем посмертно?.. при жизни наградят, – ответил барсук. – «Герой Страны Москва» – нравится тебе такой орден?
Лапа барсука, точнее, обрубок у плеча, шевельнулся, будто под полосатой робой что-то ползало, – и Барсу стало совсем жутко. Может, Марат спятил: всё про какие-то награды толкует и лыбится, словно хитрый судья Черепанов.
***
– У меня эклеры со сгущёнкой из «Пяточка» и «муравейник» с карамелью, – угощал капитана Зубова, судья Черепанов.
Два человека пили чай в кабинете пожилого судьи. Старик живо вспоминал молодость и заочно знакомил Стаса со своими детьми, которые были старше капитана полиции раза в два. Потом Черепанов заговорил о сегодняшнем процессе, потому что подсудимые удивили даже его, человека повидавшего на своём веку многих и многих преступников.
Судить гибридных зверей жуть как томительно. Защищаться аргументировано, гибридам не дано; выкручиваться и выдумывать оправдания они тоже не умеют – в силу слаборазвитого мозга. Самое интересное на суде, когда у антропоморфов нервишки сдают. Но сегодня всё прошло буднично. Никто за решёткой не скулили, прутья не перекусывал и вены себе не вскрывал. Было дело, судья посматривал на гибридного кота, надеясь, что тот выкинет смешной номер, но барсук, конечно, кремень! У московского шпиона стальные нервы. Ситуацию он держал под контролем и за дружком приглядывал, не дав тому разрыдаться.
Черепанов снял свою знаменитую квадратную шапочку, бросив её на стол. Волосы на судейской головушке росли только за ушами, – и те седые и редкие.
– Я вот давеча одних отпустил, – причмокивал горячим чаем Черепанов, – а теперь смотрю график на следующую неделю и снова вижу их имена.
– Ой, стрелять их надо, товарищ судья. Безжалостно стрелять и работы станет гораздо меньше, – поддакивал Зубов.
– Вот и я говорю: чего церемониться? Ежели совершил проступок один раз, то и второй недолго ждать станется, – кивал лысиной Черепанов.