Планета туманов (сборник)
Шрифт:
— Присылайте, — ответил Тополь.
На краю котловины, в расселине между острыми нависшими пиками, показался Тополь. Прозрачная оболочка его гермошлема была совсем не видна. Лишь надо лбом дымчато серебрилась полоска люминесцентного прожектора. Казалось странным: человек, одетый в скафандр, разгуливает по астероиду с непокрытой и ничем не защищенной головой!
Несколько мгновений Тополь стоял на краю обрыва в столбе из струй холодного низонового пламени. Это работали трубки ракетного
Затем струи исчезли. Тополь выключил пояс, подпрыгнул, сложив руки над головой, лихо перевернулся и тараном помчался вниз, к Радину. У самой поверхности он вновь перевернулся и застыл столбом.
— Начнем обсуждение, — сказал Радин. — Прошу ответы по пунктам. Пункт первый…
— Семьдесят восемь, пять, — ответил Тополь.
Цифры означали группу и класс астероида, уточненные после обследования.
— Согласен. Пункт второй?
— Форма — случайная. Признаков жизни, объектов длительного изучения нет. Распределение силы тяжести и теплоотдача — типичные.
— Решение?
Тополь поднял излучатель, вытянул его на одной руке, навел на верхушку одинокого пика метрах в трехстах от них. Там возникло облачко распыленного камня, закраснелось в лучах солнца. Верхушка пика медленно и беззвучно съехала в котловину.
— Распылять, — подытожил Радин.
Отойдя от гравикомпаса на десять шагов, он уставил ствол излучателя в землю. Яростным вулканом выбрасывая черную пыль, у ног Радина возникло круглое отверстие. На тыльной стороне приклада излучателя быстро сменялись цифры. Когда возникла цифра 15, Радин, мелко переступая, стал двигаться по окружности. Струи пламени, бившие из ракет пояса, подхватывали распыленную породу, и она словно вспыхивала. Огненный столб перемещался теперь по поверхности астероида, и в этом столбе угадывались контуры спокойно и сосредоточенно работавшего человека.
То же самое делал и Тополь.
Минут через пять они сошлись. Под ногами у них был пятнадцатиметровый каменный монолит. Они рассекли его на куски и легко вытолкнули на поверхность.
Заканчивать проходку последних десяти метров выпало на долю Тополя. Радин, вогнав конец щупа ультразвуковой связи в одну из бесчисленных трещин, стал диктовать на корабль, информатору, группы букв и цифр. Информатор отвечал тем же. Но все, что говорил Радин, было командами, а ответы информатора — рапортами о выполнении этих команд.
И каждая цифра или буква, причудливый слог оживали в мозгу Радина в виде реального образа: в недрах корабля раскрывались сокровенные отсеки. Цилиндрические и шарообразные блоки сдвигались со своих мест, сближались, намертво соединялись болтами, сваривались ручейками расплавленного металла, постепенно складываясь в стометровое сигарообразное тело преобразователя — термоядерного устройства такой степени радиоактивности, что сборка его только и могла вестись автоматами и лишь тогда, когда люди находились от корабля за десятки километров и были укрыты многометровым слоем скальных пород. В момент сборки все обычные способы защиты оказывались недостаточными.
Вдруг он услышал удивленный возглас Тополя. Вслед за тем радиофон умолк. Успев скомандовать информатору остановку, Радин почувствовал,
Прожектор и ракеты пояса автоматически выключились. Его швырнуло вверх, к выходу из шахты, к звездам, и тотчас последовал второй рывок, уже назад: шланг ультразвуковой связи удержал его.
Радин понял: снизу в шахту ворвался какой-то газ.
Чтобы провести контроль внешней среды, автомату-анализатору требовалось четыре секунды. Но ждать и такое малое время было нельзя. Включив радиофон на кольцевой вызов («Вил! Алло! Я — Рад!.. Вил! Алло! Я — Рад!..»), Радин стал подтягиваться к тому месту, где был закреплен щуп, в то же время считая про себя секунды: «Раз и… два и… три и…»
Анализатор доложил:
— Гелий — девяносто четыре, кислород — пять, водород — сорок сотых, водяные пары. Температура — двести восемьдесят один. Среда к фотонам и низоплазме нейтральна…
— Цевеоч! — приказал Радин на том особом машинном языке, который состоял только из неупотребляемых обычно сочетаний букв.
Над головой его вспыхнул прожектор, и Радин обнаружил, что густой туман заполняет шахту. Ракетный пояс повлек его вниз, в шахту, со скоростью два метра в секунду. Почувствовав твердое дно, Радин услышал спокойный голос Тополя:
— Рад! Тут пещера — и в ней туман, как молоко. А на дне… Вот подожди, я расчищу от камней. И откуда только они взялись… И выключи, пожалуйста, пояс, пусть все сохранится…
Радин отстегнул от пояса гранату аварийной защиты и швырнул ее вверх, в шахту, куда уходили струи тумана. Едва вылетев из его руки, граната стала распухать. Сто кубических метров пористой пластмассы запечатали выход. Туман стал редеть. Радин увидел Тополя: он стоял на коленях всего в двух шагах от него, разгоняя руками остатки тумана у пола пещеры.
— Что у тебя там, Вил? — спросил Радин.
Тополь встал с колен. Развел руки.
— Ты понимаешь, когда провалился, своими глазами видел, а теперь… он опять сокрушенно развел руки.
— Вода? — спросил Радин. — Ты видел воду? Тебе показалось, во всяком случае?
— Да. Откуда ты знаешь?
— И такое родное, правда?
— Как привет от Земли. Но откуда ты знаешь?
— Знаю, — ответил Радин и подумал: «Ничего. Первый полет — всегда самое трудное. И первый астероид — тем более. Но четыре процента щита уже есть. Еще такой астероид — и начнется дорога домой».
В июньские ночи 2011 года наблюдатели сразу многих обсерваторий разных стран мира столкнулись с любопытным и не известным прежде явлением: неожиданно обнаружилось, что межзвездное вещество в районе орбиты Нептуна слабо светится.
Первое время этим свечением интересовались лишь специалисты в области космической фотометрии, называя его «парадоксом СУН» — Сатурна, Урана, Нептуна — и сходясь на том, что оно вызвано рассеянием солнечного света, скоплениями межзвездной пыли и существовало всегда, хотя и никем не замечалось. Но годом спустя выяснилось, что вопрос вовсе не так прост. Свечение происходило под влиянием античастиц, вторгающихся в пределы Солнечной системы со скоростью около ста тысяч километров в секунду.