Планета Йоргов
Шрифт:
— В опубликованных работах — ничего. Но в архиве его удалось что-то найти. Совсем немного.
— И что же?
— Высказал мысль, что свою роль сыграло исчезновение религии. Процитировал изречение из Торы, самой первой книги Библии: «И утучнел Йешурун, и стал упрям; утучнел, растолстел и разжирел; и оставил он Б-га, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего». Почему-то сразу после высказывания Альберта Швейцера, философа и теолога: «Несмотря на большое значение, которое мы придаем победам знания и нашим достижениям, ясно тем не менее, что только человечество, которое стремится к этическим целям, может в полной мере воспользоваться благами, приносимыми
— Ларлд склонялся к религии?
— Трудно сказать, насколько тогда: судя по тому, что он рассказал мне и Эе, еще когда впервые летели на Землю-2. Это о мистиках: тех, кто внезапно вернулся к модернизированной ими религии — очень ненадолго. Сейчас загружу.
«Я впервые был в их храме в молодости, когда учился в институте. Давно, очень.
Вспышка религии казалась мне крайним проявлением нашей всеобщей депрессии, столь же неожиданной для людей предыдущей эпохи, как и появление неполноценных. Тогда, казалось уже всем, религия во всех разновидностях умерла, и память о ней сохранилась лишь как о мировозрении человека на определенном этапе исторического развития. Религиозные произведения рассматривались только как образцы древней литературы, и никто более уже не критиковал их содержание. Боги и святые этих произведений стали лишь поэтическими образами. Никто не искал истин в туманных пророчествах и изречениях древних книг.
И вот в наше время кто-то, отчаявшись в силе научного мышления, наткнулся на эти изречения и увидел в них для себя живой смысл. Нашлись и другие, подобные ему, которым показалось, что возврат к религии поможет людям обрести душевный покой.
Они построили себе подземные храмы, где собирались беседовать и молиться. Туда мог прийти каждый желающий; но большинство приходивших было с закрытым лицом, потому что общественное мнение, несмотря на существующую терпимость, не было к ним благожелательно. Там, в храмах, отправлялся культ Таинственного, как называли единого бога всех некогда существовавших религий, слившихся в последний момент.
Это была уже совершенно не та религия, что прежние. По мере распространения образования они теряли свою основную базу среди наименее культурных слоев, и новой единой религии пришлось ориентироваться на интеллектуалов, ради которых она была вынуждена очиститься от всего казавшегося примитивным или вульгарным.
Утонченный мистицизм стал её основой, делая привлекальной для остатков верующих. В ней нашли своё место мистические учения Платона, Пифагора, квинтэссенция мудрости древних религиозных книг, Каббала, вера в существование бессмертной души. Уже не было рая, где после смерти блаженствовали души праведников, строго соблюдавшие установленные религией заповеди, и ада, где испытывали муки нарушавшие их грешники. Души проходили вечные перевоплощения, поселяясь в новом теле — другого человека, животного или растения, как учили Каббала, буддизм и индуизм. Был мобилизован весь художественный арсенал воздействия на верующих.
В наше время религия возродилась в форме еще более утонченной. И в целом ряде вещей не похожей на прежнюю.
Религия как вид мировоззрения людей, господствующий в древнее время, не мог пройти мимо меня при занятиях историей. Я узнал немало по этому вопросу и, беседуя однажды с человеком, оказавшимся мистиком, услышал, что при моих знаниях любой из храмов счел бы за честь иметь меня в составе своих жрецов.
Тогда-то я и отправился в один из нерабочих дней в ближайший из них. Вход в него находился за городом. Спустившись на лифте, я очутился под землей: на площадке, от которой шла длинная цепь многочисленных высоких залов. Я двинулся по ней.
Каждый из залов был выдержан в архитектурном стиле культового здания одной из существовавших когда-то религий и оборудован соответствующими ей атрибутами. Друг за другом шли древнеегипетский храм, вавилонский, древнеиудейский, греческий, буддистский, индуистский, даосский, конфуцианский, зороастрийский, манихейский; западнохристианский костел и восточнохристианская церковь, мусульманская мечеть, храмы майя, ацтеков и инков. Статуи и барельефы, фрески и иконы, яркие витражи, священные одеяния и принадлежности культа заполняли их.
Анфилада залов сменилась еще более длинным коридором с нескончаемым числом арок, украшенных изречениями. Одно из них особенно врезалось в мою память: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Я медленно шел, читая изречения, вызывавшие раздумье, нагнетавшие чувство отрешенности от реального, земного. Благоухали цветы, установленные в нишах пришедшими в храм. Стены от арки до арки были завешаны произведениями мистического и религиозного содержания таких мастеров, как Джотто, Эль Греко, Сурбаран, Милле, Рублев, Ге, Суриков, Нестеров, Рерих, Чюрленис, Беклин, Дали.
Стояла мертвая тишина. Изредка кто-то обгонял меня, или я проходил мимо застывшего у изречения или картины человека. Никто ни с кем не разговаривал. Я шел долго и даже устал, пока дошел до конца коридора.
Там висела занавесь: откинув её, я очутился в большом зале, наполненном людьми. Разглядеть его не было возможности, так как всё тонуло в полумраке. Люди сидели на ковре, покрывавшим пол; кто-то вел негромкие беседы.
И вдруг раздался нежный звон серебряного колокольчика. Всё стихло. Заиграла музыка — тихая, торжественная, и стало еще темней. В музыку вплелся человеческий голос, засветились словами экраны — зазвучал хор присутствовавших, ведомые голосами сменявших друг друга солистов.
Песнопения следовали одно за одним. А затем наступила минута молчания, чтобы каждый мог обратиться со своими мыслями к разлитому повсюду Таинственному.
И снова зазвучала музыка: весь оркестрион сменял орган, орган — вина [11] . Цветовые волны, сменяясь непрерывно, сопровождали музыку, звучание которой становилось всё напряженней. При вспышках можно было разглядеть, что многие уже находятся в состоянии экстаза. А музыка всё усиливалась, звуча сверху — с недосягаемой высоты невидимого купола.
11
Вина- старинный индийский щипковый (плекторный) музыкальный инструмент, используемый при исполнении индийской классической музыки
Потом в темноте зазвучал голос пожелавшего обратиться к остальным со своей проповедью. Мир погряз в заблуждениях: люди, поверившие, что с помощью разума можно совершить всё, убедились в своем бессилии — мир катится в бездну. Близок конец рода человеческого, пророчествовал он: неминуемая космическая катастрофа прекратит его существование.
Нет, — возразил ему следующий, — ибо появится тот, кто безраздельно слившись с Таинственным, силой наделенного Им откровения раскроет людям новые истины, сокрытые в глубинах подсознания, недоступных разуму.