Планета «Юлия Друнина», или История одного самоубийства

Друнина Юлия Владимировна

Юлия Друнина

Стихи

Ю. Друнина

«Качается рожь несжатая…»

Качается рожь несжатая, Шагают бойцы по ней. Шагаем и мы — девчата, Похожие на парней. Нет, это горят не хаты — То юность моя в огне… Идут по войне девчата, Похожие на парней.

1942

«Я ушла из детства…»

Я

ушла из детства В грязную теплушку, В эшелон пехоты, В санитарный взвод. Дальние разрывы Слушал и не слушал Ко всему привыкший Сорок первый год. Я пришла из школы В блиндажи сырые. От прекрасной Дамы — В «мать» и «перемать». Потому что имя Ближе, чем «Россия», Не могла сыскать.

1942

«Я только раз видала рукопашный…»

Я только раз видала рукопашный. Раз — наяву и сотни раз во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне.

1943

«Целовались…»

Целовались. Плакали И пели. Шли в штыки. И прямо на бегу Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу. Мама! Мама! Я дошла до цели… Но в степи, на волжском берегу, Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу.

1944

Зинка

Памяти однополчанки —

Героя Советского Союза

Зины Самсоновой

I

Мы легли у разбитой ели, Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле. — Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она — не в счет. Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живет. У тебя есть друзья, любимый, У меня — лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждет… Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она — не в счет. Отогрелись мы еле-еле. Вдруг — нежданный приказ: «Вперед!» Снова рядом в сырой шинели Светлокосый солдат идет.

II

С каждым днем становилось горше. Шли без митингов и знамен. В окруженье попал под Оршей Наш потрепанный батальон. Зинка нас повела в атаку, Мы пробились по черной ржи, По воронкам и буеракам, Через смертные рубежи. Мы не ждали посмертной славы, Мы хотели со славой жить. …Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит? Ее тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав. Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах.

III

…Знаешь, Зинка, я — против грусти, Но сегодня она — не в счет. Где-то в яблочном захолустье Мама, мамка твоя живет. У меня есть друзья, любимый. У нее ты была одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом стоит весна. И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. …Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала.

1944

Штрафной батальон

Дышит в лицо молдаванский вечер Хмелем осенних трав. Дробно, как будто цыганские плечи, Гибкий дрожит состав. Мечется степь — узорный, Желто-зеленый плат. Пляшут, поют платформы, Пляшет, поет штрафбат. Бледный майор расправляет плечи: — Хлопцы, пропьем Свой последний вечер! — Вечер. Дорожный щемящий вечер. Глух паровозный крик. Красное небо летит навстречу — Поезд идет в тупик…

1944

«Мы идем…»

Мы идем с переднего края. Утонула в грязи весна. Мама, где ты, ==моя родная? Измотала меня война. На дорогах, в гнилой воде Захлебнулись конские пасти. Только что мне до лошадей, До звериного их несчастья?..

1944

«Только что пришла с передовой…»

Только что пришла с передовой, Мокрая, замерзшая и злая, А в землянке нету никого И дымится печка, затухая. Так устала — руки не поднять, Не до дров — согреюсь под шинелью. Прилегла, но слышу, что опять По окопам нашим бьют шрапнелью. Из землянки выбегаю в ночь, А навстречу мне рванулось пламя, Мне навстречу — те, кому помочь Я должна спокойными руками. И за то, что снова до утра Смерть ползти со мною будет рядом, Мимоходом: — Молодец, сестра! — Крикнут мне товарищи в награду. Да еще сияющий комбат Руки мне протянет после боя: — Старшина, родная, как я рад, Что опять осталась ты живою!

1944

«Я хочу забыть вас, полковчане…»

Я хочу забыть вас, полковчане, Но на это не хватает сил, Потому что мешковатый парень Сердцем амбразуру заслонил. Потому что полковое знамя Раненая девушка несла — Скромная толстушка из Рязани, Из совсем обычного села. Все забыть, И только слушать песни, И бродить ночами на ветру. Где же мой застенчивый ровесник, Наш немногословный политрук? Я хочу забыть свою пехоту. Я забыть пехоту не могу. Беларусь. Горящие болота, Мертвые шинели на снегу.