Планка (сборник)
Шрифт:
— Просто выпейте и все. Тут ничего особенного нет. Слегка взбодрит, и тут же позавтракайте, — спокойно говорил сосед.
Вадик выпил шипучий витамин С, потом нехотя жевал свой авиазавтрак, но стало лучше. Потом стюардесса принесла жидкий кофе. Но запах кофе у этого напитка все-таки был.
— Да-а-а! В первый раз в Париж, — закончив свой завтрак, сказал сосед. — Я даже завидую вам. Я помню, как в первый раз приехал в Париж. Приехал поездом через Берлин. В Берлине была чудная погода, а в Париже стоял туман, было холодно, промозгло. Мне, помню, ужасно не понравилось. А сейчас в Париже очень хорошо. Я вчера звонил,
— Хорошо, — сказал Вадик, чтобы что-то сказать.
— Прекрасно! — радостно подтвердил собеседник. — Да к тому же Париж сейчас такой, каким его можно увидеть только в начале весны. И это особенно заметно, когда прилетаешь в Париж из Москвы, — сосед на несколько секунд задумался. — Только в начале весны так можно рассмотреть Париж. В другое время года невозможно.
— Что невозможно? — опять из вежливости спросил Вадик.
— Невозможно разглядеть Париж так объемно, как сейчас. Только весной! Во-первых, уже тепло, и можно с удовольствием гулять, при этом, не жарко. Освещение сейчас такое нежное! Весеннее солнце как-то очень идет Парижу. Именно Парижу. Во-вторых, на деревьях еще нет листвы, и значит, деревья не скрывают архитектуру, поэтому только сейчас можно хорошо и целиком рассмотреть фасады и улицы. Зимой тоже нет листвы, скажете вы. Но зимой гулять не так приятно, и глазеть по сторонам тоже. А главное, зимой не такое освещение. Ну и в-третьих, запахи. Какие сейчас по Парижу гуляют ветерки…
Когда подлетали к Парижу, местное время было одиннадцать утра. Париж был отлично виден, и Вадик приник к иллюминатору. Он искал глазами… и почти сразу нашел то, что искал. Эйфелева башня! Точно, Париж! Вадик улыбнулся.
Их встречали с табличкой. В аэропорту уже звучала со всех сторон громкая, непонятная, и все же очень приятная музыка французского языка. Потом они ехали в микроавтобусе по оживленной дороге. Встретивший их француз объяснил им, что они сразу поедут не в гостиницу, а туда, где пройдут встреча и переговоры, он сказал, что в городе пробки, и они объедут Париж вокруг, и что они едут не в центр города, а в деловой центр, который на настоящий Париж не похож, а, скорее, похож на Америку. Еще он сказал, что этот «деловой» Париж ему не нравится.
Француз был симпатичный, лет тридцати пяти, хорошо говорил по-русски, и был одет в толстый мятый пиджак, а на шее у него был длинный полосатый шарф, повязанный весьма небрежно, но при этом классно. Вадик подумал, что ему нужен и такой пиджак, и такой шарф.
Переговоры начались ровно в час, и продолжались с несколькими перерывами на кофе и какие-то закуски почти до пяти вечера. Вадик выступил в самом начале встречи, сообщение его было хорошо подготовлено, и ему задали только пару вопросов, на которые он быстро и толково ответил. Все остальное время он слушал других, но терял нить и суть. Он начал засыпать, кофе не помогал, и тогда он смотрел в окно. Там был виден город, освещенный весенним солнцем. Город, каких на земле не так уж и много. Точнее, Париж один в своем роде на земле. Вадик это знал, и пытался разглядеть и ощутить в том, что видел за окном тот Париж, о котором он так мечтал.
К концу встречи Вадик уже поглядывал на часы и жалел каждую минуту. Он строил планы: сначала в гостиницу, принять душ, надеть любимые туфли, рубашку и плащ, и сразу же… Куда?! Куда сначала? Вадик не знал, куда. Наверное, к Эйфелевой башне,
Они прощались с французскими коллегами невыносимо долго. Но, наконец, простились.
— Вадик, вы с нами? — спросил Вадика в лифте Геннадий Борисович, начальник отдела, в котором Вадик когда-то начинал работать, а в этот раз он был старшим в их делегации.
— А вы куда? — спросил Вадик.
— Сейчас в гостиницу, а потом в ресторан, — ответил Геннадий Борисович. — Французы угощают, пойдемте с нами.
— Нет. Извините, я хочу прогуляться, — ответил Вадик. — Заскочу в гостиницу и прогуляюсь.
— Да, я забыл, вы же в первый раз в Париже. Конечно, прогуляйтесь, — кивая, сказал Геннадий Борисович, — ты это сегодня заслужил. Отлично говорил, спокойно, профессионально. Молодец! Я шефу позвонил уже, сказал, что все прошло прекрасно и что ты молодец.
— Спасибо большое! — улыбаясь и смущаясь, сказал Вадик.
В гостинице они были без четверти шесть. Быстрые сумерки уже сменил вечер.
— Ну что ж, действуйте по собственному плану, — получив ключи и направляясь в свой номер, сказал Геннадий Борисович. — Встретимся утром на завтраке. — Не забудь, выезжаем в аэропорт в десять от гостиницы.
— Я помню, спасибо, — сказал Вадик, получая ключи.
— И аккуратнее здесь, — подмигнув, сказал Геннадий Борисович, — Париж — не самое безопасное место в мире. Удачи!
Вадик поднялся к себе в номер. Номер был маленький, но очень приятный. Все в нем было приятное и маленькое. Большими были только кровать и окно. Вадик подошел к окну, и обнаружил крохотный балкончик с красивой решеткой. Он вышел на него. Внизу шумела улица.
— Париж! Ядрена мать! — сказал Вадик вслух.
Потом он сел на кровать. Кровать была мягкая-мягкая. Вадик погладил рукой подушку. На таком белье ему не приходилось спать никогда. Но надо было спешить…
В душе Вадик долго, очень долго боролся с настройкой воды. Он никак не мог удержать нужную температуру. То вода была холодная, а то сразу же горячая. Вадик поворачивал кран буквально на миллиметр, и снова ледяная. В конце-концов, удалось найти неуловимое положение крана, и помыться.
Потом Вадик чистил зубы, и даже брился свежим лезвием. Он решил побриться, чтобы чувствовать себя максимально свежим. Но бритье, сам процесс бритья, возбудил утренние ощущения. И Вадик вспомнил и почувствовал тяжесть своего недосыпа.
Вадик быстро оделся: натянул свежие носки, свежую любимую рубашку, и не совсем свежие брюки. Потом он сел на кровать, склонился над телефоном, который стоял тут же на прикроватной тумбочке. Он нашел нужную кнопку и позвонил на рецепцию. Ему ответил женский голос. Вадик заговорил по-английски, но его не поняли. Тогда голос сменился на мужской. Мужской голос говорил по-английски коряво, но вполне понятно.
— Что вы хотите? — услышал Вадик.
— Я хочу такси, — ответил он.
— Когда месье хочет такси?
— Прямо сейчас.
— Мы закажем такси для вас, но боюсь, что придется подождать. В такой час с такси в Париже большие проблемы.
— А сколько нужно ждать? — спросил Вадик.
— Не могу сказать, месье. Париж…
Вадик подумал секунду и понял, что лучше подождать, чем пытаться быстро освоить систему передвижения по Парижу самостоятельно.
— Хорошо, я подожду, — сказал он.