Пластмассовый дедушка
Шрифт:
Значит, его хотят захватить враги. И надо немедленно спасать штаб. И как следует вдарить по врагу. (Который то ли прорвался, то ли высадил десант.)
Поэтому пятнадцатая ударная особого назначения армия сняла с аэродрома все свои самолеты и бросила их вперед. Вернее назад. (В данной ситуации трудно понять, что считать «вперед», а что «назад». Поэтому скажем, что от европейской границы армия кинулась к Москве.)
За самолетами помчались танки и мотоциклетные соединения.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Продолжение велосипедной поездки пластмассового дедушки
— Как мы их сработаем? — озабоченно спросил Володя про велосипеды. — Купим?
— Зачем купим? Сработаем.
Константин Михайлович проглотил одну таблетку и загудел. И прямо на глазах изумленного Володи в пространстве стал вырисовываться потрясающий «валасипед».
Он проступал из воздуха, как переводная картинка. И весь был сделан из разных металлов — золотые спицы, черные колеса, белая молочноватая рама и руль.
— А где же насос? — спросил мальчик.
— Он не нужен. Колеса цельносплошные.
Володя был потрясен. А собака Астра сказала: «Бах!». Потому что велосипедный звонок напоминал небольшой белый гриб.
Велосипед весил не больше портфеля.
— А второй? — спросил Володя.
— Счас будет второй. Куды он денется!
И точно. Второй не делся «никуды». И возник рядом. Такой же красавец. Просто как с выставки авиационной техники.
Между прочим с машины, везущей космический металлолом, кое-что исчезло.
— Как это у вас получается?
— Эва. Вот эти таблетки, — объяснил пластмассовый дедушка. — Съешь ее и делаешь чево надо.
— Можно я попробую? Я бы сделал себе телескоп, — сказал Володя. — В нашей школе очень слабый. Я бы сделал большой… с фотоприставкой.
— Не выйдет. Ты конечно умственный. Только таблеток мало. Этому еще научиться следоват. Чтобы так вот делать. Покуда выучишься, скоко времени пройдет. Вот ведь, чтобы написать како-то слово, надо сперва грамоту выучить. Так и тутти. Первоначала надо физику знать, алхебру, математику высчую. Вишь скоко. Потом уже и повадно будет, что хошь и делай.
Володя понял эту не слишком «шибко» научно высказанную мысль. И отстал.
Они сели на «валасипеды» и тронулись. (Тронулись в смысле поехали. Потому что от космических «изделиев» можно ждать, что хоть.) Причем дедушка ни капельки не отставал. Шел и шел за Володей. Километр за километром.
Володя Удинцев, легкий как пружина, не уставал поражаться дедушке. С виду старый, а внутри как новенький.
А «валасипеды» так и цеплялись за дорогу. Легко шли по песку и гравию. И будто бы даже приспосабливались к силе ног. Сами меняли обороты.
Вот и Мозженка. «Поселок академиков Академии Наук СССР». Будка. «Посторонним вход воспрещен».
Под запрещенным входом на стуле сидел старичок в ушанке. Рядом на земле стоял телефон.
— Уважаемый, — обратился к старичку Константин Михайлович. — Мне бы моих сродственников повидать.
— Это каких сродственников?
— Академиков Булкина и Бутылкина, — сказал Володя.
— Пал Андреича и Андрей Палыча, — сказал ушаночный дежурный. — Счас.
Он поскреб по телефону:
— Алле? Шешнадцатый участок? С проходной звонют. Тут Пал Андреича и Андрей Палыча мущщина спрашивает — сродственник.
Пауза.
— Спасибо. Так и передам. — Он повесил трубку. — Они говорят — выехачи. Их прислужница говорит. В Москву собрались по делам. Счас здесь будут.
И верно. Послышался легкий шорох шин. Показалась черная «Волга».
— Это академик Булкин будет? — спросил дедушка.
— Нет. Это его жона поехачи, — ответил сторож.
Показалась вторая «Волга».
— А это академик Бутылкин?
— Нет. Тожи хозяйка поехачи. Жона его. Следом вылетели легкие белые «Жигули».
— Стало быть, это Булкин? — спросил дедушка.
— Это сынок ихний. Лейтенант военный. Вылетел еще один белый «жигуль».
— Это, значит, академик Бутылкин?
— Это дочка евонная. Лена. В институте преподает. И тут раздался жуткий треск мотоцикла.
— А это, стало быть, внук академика Булкина? — спросил дедушка.
— Почему? Это и есть сам академик Булкин. Пал Андреевич. Вона.
И в ворота вынесся человек на мотоцикле, очень похожий на поэта Некрасова. В светлом хорошем костюме с галстуком.
Опять послышался треск. Еще один мотоцикл подступал.
— А это внук академика Бутылкина?
— Почему? Это и есть сам академик Бутылкин, Андрей Палыч.
Вслед за первым вылетел второй мотоциклист. С носом бульбочкой, очень похожий на писателя Тургенева Ивана Сергеевича.
Константин Михайлович и Володя Удинцев ни с чем поехали в сторону дома. Прозевали.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Понемногу обо всех
Ему доложили, что с карандашной фабрикой дела плохи. Никак она не сносится. Не желает. Особенно труба. Строили фабрику давно и чрезвычайно крепко. Отбойные молотки от нее отпрыгивали, а чугунные бабы разбивались в порошок.