Плата за предательство
Шрифт:
Мойра забирает свою руку и сразу становиться серьезной.
– Не знаю. Он исчез. А разве это важно?
– Просто я ему обязана, и мне не хочется думать, что он пострадал из-за меня.
– Только поэтому.
Возможно, я могла найти другой вариант ответа, но в тот день и миг он мог быть только одним:
– Да.
После этого Мойра снова весела и открыта для общения.
Она встает и подходит к окну, и я понимаю, что моя кровь таки помогла этой девчонке. Возможно, даже больше,
– Ты готова к балу? – спрашивает она.
– К какому балу?
– Вообще-то Кристоф запретил об этом рассказывать, говорит, ты не готова, но я считаю, ты имеешь право знать, ты теперь почти член семьи.
Я пропускаю мимо ушей последние слова и спрашиваю о том, что меня действительно интересует:
– Так что насчет бала?
– Он проходит один раз в год и всегда у нас, поскольку мы считаемся верховными. На балу появятся самые сильные… существа нашего мира, но не волнуйся, до этого еще осталось три месяца.
– Действительно, не надо волноваться.
Я начинаю рассказывать о своей жизни во время отсутствия, а она о том, как начала выздоравливать. Мне жаль, что меня не было в это время рядом, и я ей сразу об этом заявляю. Мойра улыбается – она простила.
В обед мы идем в большую столовую, где уже накрыт стол на четырех персон. Обычно стол накрывали только для Дженоба, а сейчас и для Мойры, и для Кристофа, который никогда в это время никогда не бывал дома, и… для меня.
– Но ведь у тебя всегда дела, - успеваю удивиться.
Мне отвечает Дженоб.
– С тех пор как ты к нам приехала, он с дому боится выйти.
Кристоф бросает на Дженоба сердитый взгляд, но старик не кажется испуганным.
– По-моему, Кристоф, это девочка и так уже давно поняла, что ты у нее на крючке, ведь только полный идиот поедет за каким-то человечком в другую часть мира. Да, Диана?
– Гм, Кристоф не кажется пойманным. Скорее напоминает ребенка, нашедшего любимую игрушку.
– Что ж, - встревает Мойра. – Бывает, игрушка, купленная в детстве, дороже живых существ… Ладно, я проголодалась, давайте есть.
Не знаю почему, но я улыбаюсь. Кристоф замечает эту улыбку и готовится меня за нее убыть. А потом случается неожиданное: он несмело улыбается в ответ, чем удивляет не только меня, но, кажется, и довольного Дженоба.
– Похоже, пребывание Дианы в нашем доме позитивно влияет на твое поведение. Ты даже на людей перестал бросаться, превращаешься в настоящего представителя породы.
Это должно быть смешно, но Кристоф не улыбается – его улыбка напоминает собачий оскал, и даже Мойра боится встревать в разговор.
Очень некстати, будто специально поджидая момента, в комнате появляется служанка, несущая десерт. Она пытается выгладить бесстрастной, но ведь я тоже была на ее месте и знаю – это только
Она ставит на стол маленькие тарелки, и ее руки под взглядом младшего вампира начинают трястись. Всего миг – и вот уже яркое блюдо оказалось размазанным по правому рукаву Кристофа.
У меня в голове проноситься шквал мыслей – начиная вопросом о том, почему вампиры помимо крови едят нормальную еду, просто с большим количеством мяса, и заканчивая тем, сколько Мойре на самом деле лет. Я вырываюсь из облака мыслей, и вижу картинку, которая навсегда останется в моей памяти.
Нет, он не выгладит рассерженным, нервным или мстительным, он просто встряхивает из пиджака остатки десерта, и его взгляд оборачивается к девушке – виновнице погрома. О да, мы все чувствуем грозящую бурю, и мы понимаем, что ее не миновать. В какой-то момент я замираю, покорно наблюдая за тем, как он вытаскивает из кармана телефон и нажимает всего две клавиши.
– У меня для вас есть нажива, - произносит почти безразлично и бросает трубку.
Я обучена традициям дома, и помню, что означает подобный звонок.
Дело в том, что и Кристофа есть некоторое количество существ, находящихся у него в подчинение. Из некоторых обрывков в его дневнике и по разговорам в доме я поняла, что он запрещает им охотиться без разрешения, поскольку они плохо заметают следы, но этот звонок означал, что сегодня существам повезло – у них будет еда в виде ни в чем не повинной девушки.
– Кристоф, нет.
Он долго на меня смотрит, и видит в моих глазах тот страх, который был раньше. Да, возможно он попытался измениться по отношению ко мне, но он не изменился во всем остальном.
– Кристоф, отмени приказ, умоляю тебя, умоляю…
Скулящая девушка боится пошевелиться, и я понимаю ее, сама когда-то боялась Кристофа не меньше, а может и больше.
Он, не предупреждая, уходит из гостиной, и я вынуждена почти бежать, чтоб не отстать от него.
– Стой, Кристоф, подожди, прошу тебя.
Он останавливается и ждет, пока я подойду к нему. Мы становимся друг напротив друга, и оба, не сговариваясь, замечаем разницу между его ростом и моим. И все же я не молчу:
– Отмени приказ, чертов кровопийца!
За время своих бегов я научилась быть сдержанной и деликатной, а еще научилась замечать, когда надо говорить, а когда – нет. Но на этот раз мои знания не нашли ответа в моих чувствах, а зря, ведь тогда бы увидела, что сейчас именно тот момент, когда надо помолчать.
– Ты ведь знаешь, что та девочка умрет. Сжалься над ней, ее вина только в страхе перед тобой, но ведь тебя все боятся!
– Даже ты?
В его глазах я вижу интерес и пытаюсь ухватиться хоть за это, поэтому осторожно подбираю слова: