Плати за ошибку, Бес!
Шрифт:
— Он ослеп? Он что-то говорил? — Голос Бока изменился. Он нервничал, хоть это было и едва ощутимо.
— Он был слеп, но сейчас, кажется, снова видит. Возможно частично.
— Он узнал тебя? Вы говорили о том, что случилось? Что ты будешь делать? — И здесь уже чувствуется откровенный страх. Почему-то Дэвид боится, что я могу ей рассказать о событиях той ночи. А это значит, что она помнит лишь меня, или вообще никого. Получается, что Борк навёл её на убийцу? Чтобы убить двух зайцев одним выстрелом?
— Нет. Я не знаю. Я запуталась. — Я слышу, как она плачет, и знаю, что даже будь я рядом, ничего бы не смог с ними сделать. — Дэвид, я не могу. Не могу так, как он. Я не ему сделаю больно, а людям, которые его любят. Они другие, я не должна
— Он узнал тебя? — Снова повторил Дэвид.
— Иногда мне кажется, что да. Но он не говорит ничего. Мне страшно. Я не справлюсь…
— Где ты сейчас?
— В баре.
— Название?
— Кларисса. Это на берегу.
— Он с тобой?
— Да.
— Мои люди рядом. Выводи его через двадцать минут.
— Что ты собираешься делать? — Я снова чувствую в её голосе страх, и нежелание идти на поводу у Дэвида, но позже девушка всё же сдаётся.
— Вас заберут и привезут сюда. Дальше решим. Через двадцать минут, Элена.
— Но мы не одни, с нами ещё один…
— Никто не пострадает. Не волнуйся. Выходи, когда я сказал. Вас будут ждать. — Дальше связь оборвалась. Она не знала, что будут стрелять. Она просто устала бороться со своей болью. Вот почему она так поступила. Это не с ними, это всё моё, её личная месть, на которую она имеет право.
Запись закончилась, и я снял наушники, в висках пульсировала боль от похмелья и усталости, но нужно было держаться. Два часа полёта, а там как повезёт. Главное как можно быстрее вывезти семью, и спрятать так, чтоб Дэвид не смог до них добраться. Я не мог обсудить детали нашего с Федериком разговора с Артёмом, пока нам не удастся пообщаться лично, поэтому мог лишь надеяться, что за время моего отсутствия ничего не произошло. Но когда наконец добрался до клиники, в которой осталась Элена, понял, насколько сильно ошибался. За время моего отсутствия на неё снова было совершено нападение.
Глава 12. Элена
После того как ушёл Бес, я буквально сходила с ума. Меня лихорадило, а руки тряслись, не желая останавливаться ни на миг. Я вспоминала, мучительно, каждую деталь, стараясь не упустить даже самой мелкой. Я сама себе пыталась доказать, что он лжёт, но чем дальше меня заводили воспоминания, тем отчётливее я понимала, что это была самая грязная и паршивая правда в моей жизни. Лучше бы я её не знала.
Я помнила, как к отцу приходили люди, они закрывались в кабинете, и это были единственные моменты, когда папа был строг со мной. Он не разрешал заходить к нему, не брал на колени, и не развлекал меня стишками, как при обычных гостях. После их ухода он часто был зол, а из-за двери доносились ругань, и иногда звуки ударов. Мама никогда не ходила на работу, а папа большую часть времени проводил дома, но при этом часто отсутствовал ночью. Я приходила к нему в кабинет, и засыпала на кресле, а утром просыпалась уже в своей кровати, зная, что он отнёс меня туда. В ту ночь я так же пришла к нему в кабинет, но тогда он был уже мёртв.
Ещё я вспомнила, что родители часто ругались, и мама плакала. Сейчас я уже могу вспомнить, как несколько раз она увозила нас из дома, но папа неизменно возвращал нас назад. Конечно всё это не было доказательством того, что отец был чудовищем, но где-то внутри я, наверное, уже понимала, что Бес не лжёт.
Уставшая и измотанная, я уснула через некоторое время, а когда проснулась поняла, что в снова не одна в палате. Кто-то прямо сейчас сидит рядом, но это не он. Его я узнаю по запаху, по жгучей ненависти, которая связывает нас каменными нитями, и ядом стекает по венам. Нет, рядом был кто-то другой. Приоткрыла глаза и встретилась взглядом с Риком. Я по взгляду поняла, что он всё знает. Столько тоски и горечи
— Не нужно, Элена. Тебе нужен покой, так сказал врач. — Он замолчал, и мы так долго сидели в тишине, что говорить уже было страшно. Но это было необходимо. Не только ему, но и мне.
— Прости. Я знаю, что ты ни в чём не виноват, и я не должна была так поступать с тобой, но иначе я не могла. Я должна была увидеть его. Посмотреть в глаза убийцы, забравшего мою семью. — Я не озвучила то, что Бес говорил мне в палате. Тогда мне ещё казалось, что если об этом не говорить, затерять в своей памяти, то это так и останется ложью в моей голове.
— Посмотрела?
— Да.
— Стало легче?
— Нет. — И это чистая правда, даже думать не нужно было, чтобы ответить.
— Так всегда, Элена. Месть не приносит наслаждения. Это только кажется, что станет легче, но по факту ты лишь делаешь себе ещё больнее. Тем более, ты ошиблась. Ты смотрела в глаза убийцы последние тринадцать лет, и ничего там не увидела. И не увидишь, даже если посмотришь вновь.
— Почему Дэвид убил моих родителей? — Рик несколько секунд смотрел мне в глаза, а затем покачал головой.
— Я не могу сказать тебе. Только Бес сможет ответить.
— И где он? — Рик снова махнул головой.
— Я не знаю, он исчез несколько часов назад, и мы до сих пор не можем его найти.
Больше мы не разговаривали, а примерно через час Рик сказал, что ему нужно уйти, но за дверью находится охрана, поэтому мне не о чем беспокоиться. Ему на смену пришла медсестра, задала несколько вопросов о моём самочувствии, а затем сообщила, что ей необходимо ввести препарат в мою капельницу. И наверное, я бы не обратила на это внимание, если бы не одно «но». Цвет жидкости в ампуле был необычным, светло-голубого оттенка. Точно такой-же, который я должна была ввести Бесу, когда он ещё был в коме. Препарат, который должен был остановить его сердце. Всё, что я успела сделать, это закричать так громко, насколько хватило сил, и когда женщина поняла, что препарат не успеет подействовать, в её руке сверкнул лезвием скальпель.
Тем не менее светло-голубой оттенок моей смерти уже распространялся по трубке прикроватной капельницы, и слишком быстро спускался к игле, что была воткнута в мою вену. Но мне уже было всё равно. Или препарат, или эта чокнутая медсестра. Кто-то из них явно преуспеет в моём убийстве.
В следующую секунду дверь буквально слетела с петель. И если раньше я называла Стивена Бесом по двум причинам, потому что кто-то когда-то дал ему такой позывной, да и сам он для меня олицетворял весь ад земной, то сейчас всё было по-другому. То создание, что влетело в палату невозможно было назвать иначе. Горящие глаза и бешеный оскал на лице превращали его в исчадие ада, нежели человека. Это даже не был гнев или злость, ярость, в чистом огненном виде. Медсестру он отшвырнул от меня, как тряпичную куклу, бросился ко мне, но женщине хватило лишь пару секунд, чтобы подняться на ноги и вонзить скальпель ему в плечо. Взгляд Беса на миг стал ошарашенным, словно он совершенно не ожидал того, что получит удар со спины, тем более от хрупкой женщины. Он потянулся к рукоятке, но медсестра перехватила его руку, сама выдернула своё оружие, и в этот же момент оттолкнула его ногой, так что мужчина рухнул на пол, а из раны потоком хлынула кровь. Я же в этот момент перестала за ними следить, лишь пытаясь поднять руку, чтобы выдернуть иглу из своей вены. Но как бы я не старалась, ничего не получалось, рука не слушалась, только слегка отрываясь от покрывала, чего было явно недостаточно, чтобы спасти свою жизнь. Спустя пару секунд, глядя на то, как жидкость подступила к основанию трубки, я перестала пытаться поднять ладонь. Было уже поздно. Зато, если Бесу не повезёт, перед тем как отключиться, я могла увидеть его смерть, поэтому своё внимание снова переключила на него.