Платина и шоколад
Шрифт:
— Вчера только приехали, ты хотела сказать. Я имел в виду будущее. Мы с Гарри не дадим тебя в обиду этому... уроду.
Гермиона закатила глаза и против воли улыбнулась, подавляя в себе внезапное желание обнять Рона. Нелепого и рыжего. Кажется, напуганного даже больше, чем она.
— Вы знаете, я смогу за себя постоять. Всё будет в порядке.
— Пообещай, — подал голос Гарри, который ещё стоял перед ними, раздраженный и поджимающий губы. Он переживал за неё.
Оба переживали.
— Хорошо. Я скажу,
Но, кажется, после этих слов мальчики успокоились. И это успокоило её саму.
Вечером Гермиона собралась с силами и уверенным шагом подошла к двери в егокомнату. Нужно было передать расписание и распределение факультетов. Кашлянула, чтобы прочистить горло. Занесла руку над тёмной древесиной и застыла, понимая, что сейчас снова столкнётся со взглядом Малфоя. Презрительным и ледяным, как декабрьский порыв ветра.
Нет. Она не хочет его видеть.
И не это самое ужасное. А скорее то, что он даже не выслушает её. Скажет проваливать, и она снова почувствует этона себе. Как грязь. Его превосходство.
За дверью раздались тихие шаги, и Гремиона вздрогнула, быстро попятившись, почти против воли.
Перепрыгивая через несколько ступенек за раз, она вернулась в гостиную, ощущая, что сердце колотится о ребра, а спина покрылась прохладными мурашками.
Волнение дрожало под кожей и в груди, будто девушка только что забралась в берлогу к спящему медведю и выбралась оттуда целой и невредимой, едва не наступив зверю на нос.
Запоздало подумала, что можно было бы подсунуть график под дверь, но в таком случае она рисковала дать ему ещё больший повод быть высмеянной им. А на кой чёрт ей это нужно? Лучше оставить всё здесь.
И решительно вздёрнув подбородок, она бросила плотно сложенные пергаменты на журнальный столик, прислушиваясь к бумажному шлепку. Разворачиваясь и следуя к своей лестнице.
Он не слепой. Заметит, если захочет. А нет — так это и не забота Гермионы вовсе. Малфой не маленький мальчик, чтобы следить за каждым его действием.
Затем вернулась в свою комнату, и время сожрало четырнадцать дней учёбы и пребывания в Хогвартсе.
Две недели. Они по-прежнему не общались.
Это был их первый разговор с глазу на глаз. Который закончился брошенным небрежно: «Хватит за мной тащиться».
Малфой запретил подходить к нему на людях.
Будто она была прокажённой. Как будто ей это было нужно! Да она была только счастлива забыть о существовании этого заносчивого кретина. Что бы ни происходило в его чистокровной семейке, на него это не повлияло никак. Кем был, тем и остался — кучей аристократичного дерьма.
На совместных уроках, которых было достаточно много, он даже не смотрел в её сторону. Он вообще не смотрел. Ни в Большом зале, ни во дворе, будто её не существовало. Лишь привычные огрызания, если кто-то из гриффиндорцев стоял на пути или же случайно задевал его локтем.
С одной стороны, это радовало. С другой стороны, было странно.
Оказывается, к негативу тоже можно привыкнуть и замечать его отсутствие.
Привыкнуть? Это определённо не то слово. Было неправильно. Вот. Именно так.
Гермиона покосилась на торчащий из открытой сумки зачарованный дневник и вздохнула. Его упрямство его погубит. Его идиотизм и совершенно детское, показушное поведение. Но это не её ума дело.
То, что они живут теперь через стену, не даёт ей никаких причин обращать на него больше внимания. Если только не забывать накладывать море запирающих чар на двери. Хотя скорее Волан-де-Морт навестит Гермиону в спальне или в ванной комнате, чем Малфой.
Мерлин, одна эта мысль показалась дикой и отталкивающей.
Она подошла к прикроватной тумбочке и взяла с неё книгу по зельеварению. Профессор Снейп в своей любимой манере пообещал дать им контрольную на завтрашнем уроке по материалу, который они прошли только сегодня.
Опускаясь на постель и открывая учебник на нужной странице, Грейнджер попыталась вспомнить прошлогодние перебранки с Малфоем. Вспомнить, как они вели себя тогда.
Вот он, худой, с невыразительной фигурой и нелепо-белоснежными волосами вышагивает по коридору Хогвартса, а она идёт с Гарри и Роном ему навстречу. Завидев их, уголки его губ ползут вниз.
— Что вы здесь забыли?
— Заткнись, Малфой. Слабо молча пройти мимо? — огрызается Рон и тут же стушёвывается под взглядом слизеринца.
— Издеваешься, Уизли? Пройти мимо такой вони? Да у меня глаза слезятся от одного твоего вида.
— Какой же ты урод, — Гермиона хватает друзей под руки и тащит вперёд. А Малфой кривится лишь сильнее.
— Иди ты, Грейнджер.
Проходя около слизеринца, она уничтожает того взглядом.
— Беги, папочке пожалуйся.
Он кривится и уходит в противоположную сторону, бросив ещё какую-то гадость троице вслед.
И это казалось вполне нормальным, потому что практически ничего не значило.
Но... это бы ничего не значило и сейчас. Ничего ведь не изменилось. Они просто повзрослели.
Живоглот, скользнувший за хозяйкой из гостиной, мурлыкнул и устроился у Гермионы на животе, похлопывая пушистым хвостом по покрывалу. Девушка вздрогнула, осознав, что не прочитала ни слова, водя взглядом сквозь страницы учебника. Нахмурилась и постаралась сосредоточиться на правилах приготовления отвара из шкуры сероглаза.