Платиновая леди
Шрифт:
– Игорек, хватит на меня злиться, – вдруг произнес над самым ухом Шубина Крымов. – Надеюсь, теперь-то ты знаешь, кто убил эту бедняжку?
– Я на тебя и не злюсь, с чего ты взял, – стараясь не смотреть на Крымова, ответил Шубин. – Я даже благодарен тебе за то, что ты утешил мою жену, приласкал в мое отсутствие. Мне же было некогда…
Крымов схватил его за руку и чуть не вывернул ее:
– Мне бы не хотелось прямо здесь выяснять отношения, но пару слов я тебе все-таки скажу. Ты свинья, Игорек, у тебя такая прекрасная жена, такой сын, а ты ночуешь в агентстве и постоянно демонстрируешь Жене, что
– Пусть и так, но все равно это моя семья, моя жена…
– Ошибаешься, уже очень скоро она не будет твоей женой…
– Уж не ты ли займешь мое место?
– Нет, Шубин, я всегда останусь на своем месте, и тебе это отлично известно.
– Тогда что ты хочешь от меня?
– Это не я хочу, а те, кто поручил тебе расследовать убийство. Так ты понял, кто это сделал?
– Нет, – сдался Шубин. – Нет, я на самом деле не знаю, кто убил Дину Ступину, и боюсь, что я этого никогда не узнаю… Но и ты, Крымов, тоже не знаешь…
– Собирай всех наших прямо сейчас, я должен вам кое-что показать… Если ты не сделаешь этого, то все лавры достанутся Корнилову… А так мы опередим его на целый час.
– Хорошо… Черт с тобой, поверю тебе хотя бы на этот раз…
Шубин почувствовал, как кровь прилила к лицу, а кладбищенский пейзаж колыхнулся перед ним, поплыл… Он только что признался любовнику своей жены в своей полной несостоятельности во всем… Он лишь сейчас поверил Крымову, что тот действительно знает, кто убил Ступину. Да и записка, что лежала у него в кармане джинсов, почему-то перестала жечь, он даже на какое-то время забыл о ней…
После похорон Шубин, Таня (Минкин отправился в «Титаник»), Женя Жукова и Крымов сели в машину и поехали к дому Ступина. Сам же Ступин со своей спутницей, по словам Крымова, отправился в кафе, где их ждал поминальный обед.
– Ты что же, собираешься взломать его квартиру и обнаружить там убийцу жены? – спросила Таня Крымова, не понимая, зачем они туда едут.
Шубин успел только сказать, что сегодня они наконец-то смогут поставить точку в этой непонятной истории с убийством и получить деньги и от Соболева, и от Ступина.
– Все увидите своими глазами…
Машина остановилась неподалеку от дома, где жил Ступин, Крымов попросил всех выйти из машины и повел их на засыпанную мокрым, серым снегом свалку, за которой начинались посадки диких слив и яблонь. Они шли, увязая в подмерзшей грязи вдоль огромных серебристых труб, по которым в этот район поступала с ТЭЦ горячая вода, пока Крымов не остановился возле бетонного сооружения, напоминающего бункер.
– Все, мы пришли. Это колодец… Но прежде чем мы туда спустимся, я должен вам кое-что рассказать… Начну с того, что Соболев пришел к вам не случайно. После убийства Дины прошло некоторое время, прежде чем туда приехали представители прокуратуры и Ступина задержали. Первым делом он позвонил мне, затем Соболеву. И только потом приехала милиция, и колесо завертелось… Ступин понимал, что его арестуют, но знал, что я сделаю все возможное, чтобы его выпустили под залог, но прежде он хотел, чтобы кто-то, помимо официальных органов, занялся поисками убийцы его жены. Он-то и попросил Соболева, чтобы тот пришел в агентство и рассказал о смерти Дины.
– Ты хочешь сказать,
– В том-то и дело. Однажды он позвонил мне и, когда я к нему приехал, рассказал, что со своей женой Диной не живет, что она лишь приходит к нему, чтобы помочь по хозяйству. Но у него есть подозрение, будто в отсутствие хозяев в его квартире побывал кто-то посторонний. За определенную плату я согласился выяснить личность этого неизвестного. Установил в тот же день камеры наблюдения в квартире, на лестничной площадке. Это было элементарно. Кроме того, мне удалось самому сфотографировать человека, входящего в квартиру Ступина в его отсутствие.
– И кто же это был? Соболев? – предположила Таня.
– Нет. Этим человеком оказалась женщина. Оставшись по вине своего мужа, неудавшегося предпринимателя, без жилья и средств к существованию, она жила с ним какое-то время вот в этом самом колодце. Зарабатывала тем, что мыла лестницы в подъезде, где жил Ступин. Однажды она случайно услышала, как Дина говорила Ступину по мобильному телефону, что ее ключи провалились в щель между стеной и полом, что их невозможно достать…
– И что же, эта женщина достала ключи? – спросила Женя. – И вошла в квартиру Ступиных?
– Она несколько раз появлялась там.
– Я поняла, она мылась там… – Эти слова принадлежали уже сообразительной Тане Бескровной. – Ведь здесь, в этом колодце, нет ни воды, ничего… Разве что тепло – и зимой, и летом, здесь же проходят трубы с ТЭЦ.
– Правильно, Таня.
– Наверное, еще и ела…
– Совершенно верно. И, что самое удивительное, она была абсолютно уверена, что ее присутствие так и останется незамеченным.
– И кто же это заметил первым? Конечно, не Дина… – подал голос Шубин, боявшийся пропустить хотя бы одно произнесенное Крымовым слово.
– Сам Ступин и заметил. Мокрые полотенца, предметы не на своих местах, чужой запах опять же, да мало ли что…
– Вы схватили эту женщину? Застигли ее на месте преступления?
– Да в том-то и дело, что никакого преступления особенно-то и не было. Она просто принимала ванну, немного ела, взяла пару вещей, принадлежащих Дине, так, мелочь, кое-что из одежды…
– А деньги? – спросила Таня.
– Потом взяла и деньги. Тысячу долларов.
– И вы ее схватили?
– Нет. Ступин, просмотревший пленку с записями, где была эта женщина, почему-то отнесся к ней с большим участием.
– Она просто понравилась ему, эта женщина, – сказала Женя Жукова. – Ведь мы говорим о Валентине Юдиной?
– Да. Все правильно. Она понравилась ему. И он меньше всего думал о том, как бы ее наказать.
– И что было, когда она взяла деньги? Вы продолжали следить за ней?
– Не «вы», а я, я один следил за ней… Это было еще летом.
– Ничего себе! – присвистнул Шубин. – И что же было потом?
– Юдина сняла комнату в центре города, приоделась и, как мы поняли, решила начать новую жизнь. Я подстроил им встречу, и Юдина, увидев как-то в летнем кафе Ступина, не выдержала, подошла к нему и во всем призналась… Это был поступок, потрясший Николая Борисовича, он был рад как ребенок, что не ошибся в этой женщине, и сделал ей очень странное предложение.