Плато чёрного спелеолога
Шрифт:
— Ты чего? — отпрянула от него Нина.
— Ты прекрасна, — продолжает смеяться Виктор.
Нина придирчиво осматривает себя. Она вся в глине, в каких-то грязных потёках, волосы торчат как испуганные сосульки, а из одежды у неё лишь подранные ажурные трусики. Неожиданно она прильнула к губам Виктора и его смех мгновенно обрывается.
— Спасибо, — отрываясь от неприлично затянувшегося поцелуя, говорит Нина.
— За что, за поцелуй?
— За то, что спас меня.
— Это ты меня спасла, — Виктор произносит с грустью, в глазах возникает тревога, он вспомнил, где
— Нам необходимо идти, — поднимается женщина.
До лодки они добраться не смогли, единственное, что у них получилось, выползти из воронки и втиснуться под разлапистый можжевельник. Здесь когда-то была стоянка спелеологов, виднеется пятно от кострища, в корнях дерева, заботливо прикрыты пустые консервные банки и даже пара стеклянных бутылок — безусловно, это настоящее сокровище. Вот ещё спички раздобыть бы? Неожиданно просыпается голод и наглым образом сжимает пустые желудки.
— Кушать хочется и опять… пить, — с грустью говорит Нина.
— Надо идти к озеру, — Виктор пытается пошевелить ногой, но резкая боль заставляет его прикусить губу, чтобы не вскрикнуть.
— Мне трудно дышать, — сознаётся Нина, — я не смогу идти.
День медленно ползёт, убивая в душах надежду, Виктор и Нина с каким-то безволием лежат под деревом, не в силах сдвинуться с места.
Ночь как всегда застаёт врасплох, Нина цепенеет от холода и даже не замечает, как её накрывает своей рубашкой Виктор.
Какая-та птица завязла в листве, скачет, расшвыривая сухие веточки, затем мелодично свистнула, вспорхнула и разбудила Нину. Раннее утро, может часов пять, холодно, но не так ужасно как было раньше. Женщина со стоном прислоняется к стволу дерева, замечает на себе рубашку, озирается по сторонам, Виктора нет. Беспокойство кольнуло душу, но пока не страх. Она долго ждёт, затем решает выползти из-под дерева, но слышит волочащиеся шаги, Виктор, опираясь на сухую ветку, ковыляет к ней, раздвигает колючую листву, вползает, улыбаясь, смотрит на неё.
— Как я тебя долго ждала, — только и смогла вымолвить Нина.
— Испугалась, что я ушёл?
— Что ты! — излишне горячо восклицает женщина.
— Понятно, — усмехается мужчина и вываливает из карманов целые жмени кузнечиков. — С холода они едва двигаются, собрать их было совсем просто.
— Мы что, будем ловить рыбу? — удивляется Нина.
— Нет, мы их будем есть.
— Кузнечиков?
— Безусловно.
— Сырыми?
— Обязательно.
— Ты с ума сошёл… ешь сам. Ты знаешь, я не голодна, — она сглатывает слюну.
— Ты будешь, их есть.
— Меня вывернет, — Нину действительно начинает тошнить, но желудок пустой и она лишь икнула, растеряно хлопает глазами. — Насекомых есть нельзя! — с обречённостью выкрикивает она.
— А что можно? — с иронией спрашивает Виктор. — Если нам повезёт, доберёмся до озера, наловим лягушек.
— Б-р-р!
— А потом, может, словим диких голубей.
— Это немного лучше. Может, с них и начнём?
— Для этого нужны силы, а их нет, — Виктор, тщательно скрывая омерзение, решительно сует в рот кузнечика.
— Вкусно? — не сводит с него дикого взгляда Нина.
— Что тебе сказать… конечно…
— Поняла, — вздыхает женщина, — что ж, давай и мне.
Удивительно, но трапеза из мерзких насекомых придаёт им те необходимые силы, чтобы изгнать из сознания замаячивший где-то в глубине, призрак смерти.
Некоторое время они отдыхают, восстанавливают сумбурные мысли в порядок, затем Виктор решительно поднимается, опираясь на палку: — Пойдём, что ли, — говорит он, с тревогой глядя на Нину.
— Мы идём к озеру? — радуется она.
— Нет, до озера мы не дойдём. Вернёмся к лодке, там куча тряпья, тебе необходимо сделать тугую перевязку.
— А как же с водой?
— Эту проблему решим, — тяжело вздыхает мужчина.
Путь к морю оказался просто невыносимым. Невероятно сложно идти по каменным гребням, в любую минуту рискуя соскользнуть в понор и завязнуть в страшных карстовых воронках, а иногда на пути словно вырастают, колючие кустарники и в них приходится втискиваться, раздвигая упругие ветви, а ведь любое неосторожное движение отдаётся дикой болью. Но всё когда-то заканчивается, веет свежестью и холодом, Виктор и Нина неожиданно выходят к своей первой стоянке.
— Лодку не унесло, — радуется мужчина. Впопыхах он не привязал её к берегу — непростительная оплошность и то, что её не стянуло с мели — словно милость свыше. Он незамедлительно пытается исправить свою ошибку, спускается в воду и в недоумении вздрагивает: — Вода ледяная… градусов одиннадцать. Произошёл спад… или теперь так будет всегда.
— Да, для купания не слишком комфортно, — Нина, не стесняясь, скидывает с себя рубашку Виктора и лезет в море, что бы смыть себя всю пещерную грязь. Охает, жмурит глаза, садится по плечи и окунается целиком, выныривает, старательно смывает с себя грязь и выходит из воды свежая как речная нимфа. Глядя на неё, Виктор на мгновение забывает про боль в сломанной ноге.
— Глаза сломаешь, — ехидно говорит женщина, — верёвку не вырони.
— Ах да, — Виктор, упираясь об палку как на костыль, поспешно выбирается на берег, разбрасывая в стороны тучи из брызг, привязывает лодку к обломку камня. Затем выбирает подходящие куски ткани, полосует их на ленты, усаживает перед собой Нину и, стараясь не смотреть на вызывающе торчащие соски, умело бинтует, стягивая рёбра: — Не туго, дышать можешь?
— Нормально… сразу легче стало… и теплее.
Виктор укрывает её шинелью, присаживается рядом, вытянув больную ногу, задумывается. Можно сказать, они выжили, временно выжили. А что дальше делать? На насекомых долго не продержишься и с водой проблема.
— А морскую воду можно пить? — без всякой надежды спрашивает Нина.
— Нельзя.
— Почему.
— Просто умрёшь.
— Перспектива не очень, — ёжится женщина. — Тогда найди воду, — требует она.
— Вот об этом я сейчас думаю, — стрельнул на неё взглядом мужчина.
— И каковы успехи?
— Нулевые, — сознаётся Виктор.
— Не густо.
— Это так. Впрочем…
— Ты что-то придумал? — оживляется Нина.
— Следующего утра дождаться надо.
— Зачем? Это очень долго. Зачем? — повторяет она.