Плато Лаго-Наки
Шрифт:
Удивленный конюх кивнул. Жарова вмешалась:
– Зовите меня Ингой. Матвей, а ты кровь можешь собрать?
Матвей пожал широченными плечами и кивнул:
– Конечно, могу. Только зачем? Это же баран!
Инга улыбнулась:
– Увидишь! Вообще, ничего не выбрасывай. Мы тут сало купили свиное. Я настояла. Вкуснейшую вещь приготовлю!
Селиверстов, заметив удивленные глаза женщин, добавил:
– Проживание, питание и прогулки на лошадях для Инги бесплатные. Задействована лишь в выходные. Всем все ясно?
Работники дружно кивнули головами, хотя по их взглядам Жарова поняла, что ничего-то они не поняли. В их представлении, приехавший отдыхать и должен был отдыхать. Конюх открыл багажник и присвистнул:
– Вот это закупились!
Сгреб сразу шесть сумок и скрылся в темноте кафе. Все принялись таскать пакеты, сумки, коробки и упаковки. Часть закупленного Матвей и Алексей Валентинович сразу унесли на ледник. Толстая Наталья весело сказала, проходя мимо Инги:
– Молодежь в прошлую субботу меня до слез довела – пива не хватило! Принялись в баре водку, вино и все, что было из спиртного, скупать. Утром в понедельник на полке стояла единственная целая бутылка дорогого коньяка за четыреста рублей. Накануне я две бутылки его продала на граммы, а до этого они почти год под стойкой пылились. Даже домашнее слабенькое вино, бочонок в двадцать литров, выпили!
Подошла к машине, чтобы взять новую коробку. Вгляделась в наклейку на коробке. Селиверстов как раз собирался вытащить очередную сумку. Рядом никого не было. Наталья не удержалась:
– Ты все же догадался купить этой дребедени: чипсов, орешков и прочего. Уж когда уехал, сообразила, что забыла написать!
Алексей хмыкнул на ходу, унося в кафе мешок с картошкой:
– Я бы тоже не вспомнил. Инга подсказала. Ты тоже хороша, забыла написать!
Повариха, подхватив пару коробок, торопливо скрылась в темном проеме кафе следом за хозяином. Подошедший Матвей сгреб сразу три упаковки с пивом и рванул к леднику:
– Живем!
Селиверстов наклонился за новым мешком. Подошедшая Валентина, оглянувшись на дверь, тихо спросила, наклонившись к хозяину:
– Кто она? Турист или работник? Смотрю, таскает наравне с нами.
Селиверстов торопливо шепнул:
– И то и другое.
Выскочившая из двери Жарова прервала разговор. Валентина поволокла внутрь очередные сумки, а Инга спросила:
– Вы говорили о четырех женщинах…
Алексей пояснил:
– Оставшиеся две – моя жена и дочь.
Жарова твердо сказала:
– Можете их не привозить в пятницу. Я справлюсь. Плов днем сготовлю, сухарики обжарю, да и шашлыки замариную заодно. Зелень с помидорами приготовлю заранее. На леднике не испортится. Пусть Матвей порубит мясо так, как скажу. И шампуры надо бы посмотреть.
Селиверстов кивнул:
– Скажу, сделает.
Едва закончив с разгрузкой, директор заторопился. Захлопнув багажник, обернулся на стоявших рядом работников и Жарову. Попрощался:
– Всем приятного вечера! Мне, к сожалению, домой надо.
Сел в машину и уехал.
Сразу после его отъезда Матвей и Валентина унесли сумку и тяжелый пакет Инги в домик, находившийся напротив кафе за небольшим ручьем. Через него был перекинут металлический мостик с перилами. Жарова с интересом посмотрела на узкий ручей, с легким журчанием текущий внизу. Подумала: «Наверное, весной он бурный и широкий. Ширина-то у мостика метров пять будет». Огляделась вокруг. Позади домика нависали такие же скалы, как и по дороге сюда.
Дверь в домик оказалась не запертой. Валентина толкнула ее ладонью, и она легко ушла в сторону. Женщина показала писательнице туалет, душевую и печку, в которой весело и шумно гудело пламя:
– Можешь сейчас сполоснуться, пока мужиков нет. Вода уже горячая. Я затопила за пару часов до вашего приезда. Хочешь, чтоб тепло до утра держалось, подкинь в печку дров перед сном.
Валентина и Матвей ушли, дав Жаровой возможность разобрать вещи и оглядеться.
Комната была маленькой и уютной, вмещавшей в себя двуспальную кровать, столик, стул и две тумбочки. На широком окне с открытой форточкой развевалась от легкого ветерка гардина. Тяжелые коричневые шторы свисали по бокам до самого пола.
Инга решила последовать совету Вали. Быстро нашла халатик и тапочки. Прихватив полотенце и что-то завернутое в темную бумагу, а затем запаянное в полиэтилен, скрылась в ванной. Минут пять плескалась под теплой водой, чувствуя, как уходит дневная усталость.
Искупавшись, заглянула в туалет. Вернулась в комнату уже без свертка и принялась благоустраиваться. Одну тумбочку превратила в гардероб, разложив на полках нижнее белье и то, что не мялось. Порадовалась, что захватила с собой несколько раскладных вешалок и тут же, завесив их одеждой, повесила на гвоздь, торчавший из стены у двери. Среди прочих вещей висела старая пятнистая форма. На спинку стула повесила замшевый пиджак. Рядом с дверью, у стены, расставила привезенную обувь. Раскидала во второй тумбочке косметику и разные мелочи. Поставила на столик ноутбук, видеокамеру, футляр с дорогим фотоаппаратом «Никон» и объективами.
Повернувшись к двери, с удивлением обнаружила, что запора на двери вообще нет. Это ее несколько насторожило. Инга осмотрелась в комнате. Внимательно посмотрела на ноутбук, не зная, то ли его спрятать назад в сумку, то ли оставить на столе. В дверь неожиданно постучали, и она повернулась в удивлении, так как шагов в коридоре не слышала:
– Войдите!
Это оказалась Валентина. Седая голова просунулась в комнату первой. Женщина спросила:
– Можно?
Жарова кивнула:
–Заходи!
Валентина зашла в комнату, прикрыв дверь с какой-то особой тщательностью:
– Фамилия моя Кошевая. Наташка Куракина, а Матвей Низовой… – Помолчав и оглядевшись, добавила: – Что-то надо еще?
Инга вздохнула:
– Замок бы врезать. Я ведь с ручным компьютером, видеокамерой и прочим дорогим барахлом. Понимаю, что воровать некому, но ведь всякое может случиться. Особенно в выходные… – Со вздохом призналась, перехватив удивленный взгляд Валентины, направленный на компьютер: – Видно, скрыть не удастся. Ладно! Я сценарист и писатель. Возможно, даже слышали фамилию. Мне без ноутбука нельзя. Работаю по ночам.