Плато Лаго-Наки
Шрифт:
На лестничную клетку неожиданно вышла соседка Пикунова с полным пакетом мусора. Жарова мысленно поморщилась, отметив неопрятный вид Раисы. Старый махровый халат неизвестного науке цвета мешковато висел на полной фигуре, перетянутый по талии, которой в принципе не было, пояском другого цвета. Крашеные волосы, расчесанные кое-как и скрепленные сзади большим ярким «крабом», торчали во все стороны. На ногах оказались стоптанные кожаные мужские тапки, размеров на пять больше. Окинув Ингу внимательным взглядом и глядя на тяжелую сумку, спросила:
– Никак снова куда-то направляетесь,
Писательница, пересилив себя, улыбнулась:
– Решила отдохнуть съездить.
Пикунова кивнула, спрятав завистливый взгляд за созерцанием скабрезной фразы на дверце лифта:
– Отдых – дело хорошее! Я пригляжу за квартирой. Все равно дома сижу.
Инга поблагодарила:
– Спасибо. Дети могут появиться или муж заедет, так вы не пугайтесь.
С грохотом подполз лифт и остановился. Двери разъехались в сторону, открывая полутемную кабину с тускло горевшим плоским плафоном, истыканным сигаретами. Обе женщины вошли внутрь и громоздкая конструкция, натужно скрипя и гремя, поползла вниз. Инга не решилась поставить сумку на грязный, заплеванный пол. Соседка снова спросила:
– А куда едете, если не секрет?
Жарова ответила, поправляя сумку:
– В Адыгею. На турбазе поживу.
Пикунова всплеснула руками, едва не выронив пакет с мусором. От этого полы халата взлетели вверх птицами, открыв толстые дебелые ляжки. Раиса заголосила:
– Да ведь это рядом с Чечней! Не боитесь, Инга Леонидовна? Похитить могут! Тут сериал на днях шел…
Инга хмыкнула, перебивая вопли соседки и боясь, что та всполошит весь подъезд криками:
– Ну, до Чечни там еще километров сто по горам!
Женщина замолчала. Покачала головой и ничего не сказала. Обе вышли из подъезда в тот самый момент, когда во двор въехало такси. Соседка еще раз пожелала Инге хорошего отдыха. Придерживая свободной рукой полы халата, направилась к мусорнице в углу двора, шаркая разношенными шлепанцами по асфальту.
Шофер такси сам закинул сумку Жаровой в багажник. Женщина села на переднее сиденье, устроив сумку с документами и камеру на коленях. Машина тотчас выехала со двора…
Краснодар встретил иссушающей жарой. Деревья и зелень выглядели пыльными. На ярко-синем небе не наблюдалось ни облачка. Уже через пару минут после прилета, Инге казалось, что она попала в сауну. Народ медленно шагал по трапу вниз, и в самолете становилось все жарче. Жарова еще раньше стащила с себя легкий пиджачок, повесив его на ручку спортивной сумки и оставшись в поддетом снизу удлиненном топике. Но даже эта легкая тряпочка на спине намокла и теперь неприятно липла к телу. Женщина, зажав в руках видеокамеру и сумочку, поспешила укрыться в тени аэровокзала.
В зале получения багажа оказалась приятная прохлада. Все прилетевшие расслабились и загомонили, выстроившись у транспортера, который сразу заработал. Из прикрытого ровными резиновыми лентами отверстия в стене показались первые чемоданы. Инга получила сумку и с великой неохотой вышла на раскаленную улицу. На мгновение приостановилась в дверях, чтоб перехватить ручку сумки поудобней. Надо было добраться вначале до Майкопа, а уж оттуда, поймав машину, отправляться на турбазу. Именно так объяснил дорогу неизвестный пока Селиверстов.
Над асфальтом покачивалось марево. Разогретый битум источал нестерпимо удушающий приторный запах. От каблучков в мягком асфальте оставались вмятины. Прилетевший с Москвы народ быстро расползался по машинам, автобусам и такси. Со всех сторон неслись крики, возгласы радости, какие-то споры. Жарова зашагала к площади у аэропорта. Остановилась. Внимательно оглядела все стоящие машины. К ней тотчас кинулось несколько смуглых водителей, чуя приезжую и вразнобой предлагая:
– Куда едем?
– Домчим с ветерком!
– Не дорого возьму!
Она поставила сумку на землю и спросила:
– До Майкопа сколько возьмете?
Двое не русских водил сразу отошли в сторону, пристав к солидной тетке с огромной сумкой и двумя пакетами. Еще двое принялись переговариваться между собой, возвращаясь к своим машинам. Не молодой крепкий мужик с седыми усами и пегими от седины волосами оглянулся на них и кивнул Жаровой:
– Поехали, договоримся! Мне все равно домой надо. Я живу в Майкопе.
Водила чем-то понравился, и Инга согласно кивнула. Мужчина подхватил ее сумку, направляясь к синим «Жигулям», приткнувшимся у обочины:
– Вот и ладно. Хоть не порожняком.
Видеокамеру с большой сумкой Инга устроила на заднем сиденье, бросив сверху пиджачок и оставив себе только маленькую спортивную сумку с деньгами и документами. Всю дорогу водитель, назвавшийся Андреем Коноплевым, рассказывал ей о местных достопримечательностях. Аэропорт находился на окраине Краснодара, и Жарова практически не видела города. Лишь издали рассеянно поглядела на высотные дома, снизу утопающие в зелени. Такие пейзажи ей приходилось видеть часто, и они ее не интересовали. Коноплев дал свой номер мобильного телефона, тут же посетовав:
– В Лаго-Наках не везде связь берет. Надо открытое место искать или с горы звонить. Если потребуюсь, позвоните. Я те места знаю. Родился неподалеку.
Вокруг ничто пока не указывало на присутствие поблизости гор. Очень часто на обочинах дороги мелькали стихийные рынки или просто выставленные на табуретке или ящике ягоды, овощи, фрукты. По просьбе Инги шофер остановился возле довольно большого овощного рынка, раскинувшегося у дороги. Тут же попросил:
– Вы не выходите. Иначе торговки цены накинут. Скажите лучше мне, что хотите купить.
Жарова заказала четыре толстых помидорины и косичку из копченого сыра. Протянула пару сотенных бумажек. Через пять минут Андрей вернулся с покупками. Отдал ей сиявшие от воды здоровенные, почти в мужской кулак, помидорины:
– Помыть заставил! Для приезжих здесь помидоры по шестьдесят, а для местных по сорок. Так-то! Да и сыр с местного завода не сто двадцать стоит, а девяносто. Вот еще пакет. Я местную лепешку купил на свой страх и риск. Хлеб здесь вкусный. Сдача…
Жарова искренне поблагодарила. Прижав к груди покупки, неловко вытащила из спортивной сумки, лежавшей на коленях, порезанную копченую колбасу, завернутую в блестящую фольгу: