Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг.
Шрифт:
Четверг, 4-е. Сегодня в форт с острова Йорк [Муреа] прибыло несколько человек; один из них сообщил нам о двадцати двух островах, лежащих по соседству. Установили часы[59], одни – в палатке, где жили м-р Грин и я, другие – в обсерватории.
Вечером Тутаха опять прислал туземца за нашими подарками; мы ему сказали, что м-р Бенкс и я навестим его на следующий день и захватим топор и рубашку с собой. Нам было необходимо помириться с Тутахой, чтобы туземцы не перестали продавать нам плоды хлебного дерева и кокосовые орехи. В последние два дня мы их не получали, возможно потому, что Тутаха все еще гневался на нас за арест, а быть может, таким способом туземцы выражали свое негодование по поводу ареста их вождя.
Пятница, 5-е. Рано утром Тутаха прислал к нам туземцев напомнить о нашем обещании. Они, казалось, не находили себе места до тех пор, пока около 10 часов м-р Бенкс, д-р Соландер и я не отправились на катере к берегу, взяв с собой одного из туземцев.
Когда мы приблизились к Аппара [Паре] – резиденции Тутахи, близ его дома собралась огромная толпа местных жителей. Один из них – у него на голове был большой тюрбан, а в руках длинная белая дубина – пытался отогнать людей от места нашей высадки, награждая их ударами дубины и швыряя в них камни. Он помог нам высадиться и затем проводил к вождю, но при этом порядка не было никакого, нас теснила толпа и все кричали: «Тайо Тутаха!», что означало «Тутаха друг!» Мы застали Тутаху сидящим в окружении стариков под большим деревом. Он усадил нас и сразу же напомнил о топоре. Я передал ему топорик и верхнюю одежду из тонкой черной материи двойной ширины (бумажная ткань ворсовой отделки), сшитую по их образцу, и рубашку. Он тут же нарядился в платье, а рубашку отдал встречавшему нас туземцу, на которого Тутаха, видимо, пытался обратить наше внимание. В это время вошла Обареа в сопровождении женщин, которых мы уже знали; они сели рядом с нами.
Тутаха не мог усидеть на месте; он вскоре вышел, видимо, для того, чтобы показать туземцам обнову. Вскоре он возвратился, немного посидел, затем опять покинул нас, но на этот раз, как нам сказали, чтобы позаботиться об угощении. В этот момент мы с удовольствием убрались бы отсюда прочь, так как нас буквально задушила сгрудившаяся толпа. Однако пришлось остаться еще минут на десять. Вскоре нам сказали, что вождь желает нас видеть.
Нас проводили к катеру, где под навесом сидел Тутаха. Он знаками пригласил нас занять место рядом с ним, что мы и сделали. Около катера столпились туземцы. Вождь приказал принести плоды хлебного дерева и кокосовые орехи. Через некоторое время к Тутахе явился гонец, и вождь тут же собрался уходить. Нам объяснили, что надо было бы последовать за ним. Туземцы провели нас к большому двору. Здесь состоялось состязание по борьбе. Тутаха, окруженный именитыми особами, сел в одном из углов и пожелал, чтобы мы заняли места поблизости, но нам удобнее было стоять.
Когда все было подготовлено, на арену вышли туземцы группами по 8, 10, 12, а иногда и более человек. Они двигались согнувшись, прижав левую ладонь к правой стороне груди, а правой ладонью ударяя по левой руке и предплечью. Так длилось до тех пор, пока кто-нибудь жестом не вызывал противника на борьбу, при этом не произносилось ни слова. Борцы пытались схватить друг друга за бедра, а если это не удавалось, то вцеплялись в волосы и боролись до тех пор, пока один не укладывал другого на лопатки. Всякий раз (за исключением одного лишь случая) старики возглашали победу троекратным криком, а группа туземцев исполняла на протяжении минуты какой-то танец.
Остальные борцы продолжали состязание, не обращая внимания на зрителей. Свою ловкость они, видимо, показывали только в начале, исход борьбы решался силой. Если силы были равны и ни тот и ни другой не мог уложить противника на спину, они по взаимному согласию расходились; в противном случае их растаскивали другие. Победитель не глумился над побежденным, а побежденный не роптал на судьбу, но, видя свирепые лица борцов, можно было подумать, что они и в самом деле враги.
На состязании присутствовало около пятисот человек. По-видимому, женщины не принимают участия в этом развлечении. Мы заметили лишь нескольких знатных женщин, и то, пожалуй, для них было сделано исключение ради нас. После окончания борьбы нас пригласили на обед. Мы последовали за Тутахой, который направился к нашему катеру, вскоре туда принесли жареного поросенка, плоды хлебного дерева и кокосовые орехи. Мы полагали, что обед состоится здесь, но Тутаха минут через десять знаками попросил нас отчалить от берега и направиться к «Индевру». Мы прибыли на борт с Тутахой и Тубоуратомитой.
Вскоре мы ощутили реальные преимущества дружбы с этим человеком: как только туземцы узнали, что он находится на борту, они доставили нам в форт хлебные плоды, кокосовые орехи и другие припасы.
Суббота, 6-е; воскресенье, 7-е. Никаких примечательных событий не произошло. Туземцы привезли такое количество плодов хлебного дерева и кокосовых орехов, что хватило на весь экипаж.
Понедельник, 8-е. Рано утром штурман отправился на катере к востоку с заданием достать несколько свиней и птицу, но к вечеру вернулся ни с чем. Он видел и свиней и птицу, но в очень малом числе, причем все это, по словам местных жителей, принадлежало Тутахе. Так велика была власть этого человека над местными жителями, что они не отваживались что бы то ни было отдавать без его разрешения. Возможно, они только прикрываются его именем, чтобы не отдать то малое, чем они владеют, ибо свиней и птицы у них немного.
Вторник, 9-е; среда, 10-е; четверг, 11-е. За эти три дня не произошло ничего достойного упоминания. Обареа, которую на «Дельфине» называли королевой, нанесла нам визит – первый с тех пор, как был похищен квадрант. Она преподнесла нам поросенка и взамен получила топорик. Как только он оказался в ее руках, она вытащила сломанный топор и несколько кусков старого железа. Должно быть, все это осталось после «Дельфина». Обареа жестами просила нас исправить топор, а из железа сделать новые. Я исполнил первую просьбу, но вынужден был отказать ей во второй.
С того времени как туземцы видели кузницу, они частенько приносили куски железа и просили сделать тот или иной инструмент. В обычное время, когда у нас работы не было, мы старались помочь им. Старое железо туземцы получили, должно быть, с «Дельфина» – как мы полагаем, единственного корабля, побывавшего здесь до нашего прихода сюда[60], а возможно, кое-что взяли и у нас. Они совершали у нас кражи любых видов, но я могу сказать, что так же поступали и наши матросы, находясь в этих краях.
Пятница, 12-е. Облачная погода, ливни. Утром в форт явились мужчина, две молодые женщины и несколько туземцев. Они раньше у нас не были и представились нам довольно странным образом. Я расскажу об этом случае подробнее.
М-р Бенкс находился у ворот форта, принимая деятельное участие в торговле с местным населением, когда ему сообщили, что в форт пришло несколько новых туземцев. Он направился им навстречу. Незнакомцы принесли около дюжины молодых пизангов и еще какие-то растения, все это они сложили футах в 20 от м-ра Бенкса; при этом туземцы держались на известном расстоянии от него. Затем туземец, который, кажется, был слугой двух женщин, перенес пизанги и растения и вручил их м-ру Бенксу. Поднося каждое растение, он произносил короткую фразу, которую мы не понимали.
После того как все было закончено, туземец взял несколько кусков холста и расстелил их на земле. Одна женщина вступила на него и без тени смущения сняла с себя одежды ниже пояса, затем повернулась раз или два, сошла с холста и сбросила всю одежду. На первый холст был положен второй, и она снова совершила эту церемонию. Холст свернули и отдали м-ру Бенксу, а женщины обняли его. На этом церемония завершилась.
Суббота, 13-е. Днем не произошло ничего примечательного. Ночью один туземец пытался по валу забраться в форт, но, обнаруженный часовыми, бежал. Железо и металлические инструменты, которыми днем работают в походной кузнице, привлекают туземцев. Они не в состоянии противиться соблазну и не раз пытались совершить кражи.