Плеханов
Шрифт:
На несколько дней приехала к отцу Евгения Плеханова. Ей был 21 год, это была развитая и веселая девушка, считавшая себя социалисткой. Она с радостью познакомилась с Рудневым, о котором в то время много писали в русских и зарубежных газетах. Очень скоро Женя почувствовала себя в обществе Руднева так свободно, что шутила по поводу необычного знакомства отца:
— Вот интересная картина: политический эмигрант и царский флигель-адъютант!
Все смеялись над этой остроумной шуткой.
Но нора было Плеханову возвращаться в Женеву — в августе он должен был ехать в Амстердам на конгресс Интернационала.
Делегация русских социал-демократов, составленная Советом партии, в котором В. И. Ленин был единственным большевиком, состояла из Плеханова и Аксельрода. Доклад от имени РСДРП
Учитывая эти обстоятельства, большевики, жившие в Женеве, по инициативе Ленина составили доклад «Материалы к выяснению партийного кризиса в РСДРП», где дали правдивую картину борьбы между большевиками и меньшевиками.
От большевиков на конгресс приехали П. Красиков и М. Лядов. У них сначала не было мандатов — не успели получить из России.
Плеханов противодействовал включению большевиков в состав делегации РСДРП. Но вопреки его мнению Международное социалистическое бюро признало Лядова и Красикова, представлявших большую часть российской социал-демократии, делегатами конгресса, тем более что они в это время получили мандаты от Рижского, Петербургского и Московского комитетов РСДРП.
Амстердамский конгресс II Интернационала открылся 14 августа 1904 года в огромном концертном зале, под пение «Интернационала».
Председателем конгресса был избран Ван-Кол, а его заместителями — Плеханов и видный японский социалист Сен Катаяма. В своем выступлении Ван-Кол отметил, что избрание заместителями председателя конгресса представителей воюющих стран символизирует стремление пролетариата к миру во всем мире. Раздались бурные аплодисменты, а Плеханов и Катаяма обменялись рукопожатием. Георгий Валентинович неожиданно поцеловал Катаяму на глазах всего огромного зала. Это вызвало новый взрыв оваций.
Потом выступил Катаяма, который приветствовал Плеханова как делегата рабочих России. В своем ответном слове Плеханов сказал: «Я счастлив находиться в президиуме вместе с Катаямой, представителем самого молодого международного рабочего движения, и мне хотелось бы объяснить здесь, что ответственность за эту преступную войну лежит не на русском народе, а на его злейшем враге — царском правительстве. Если даже Россия выйдет победительницей из этой войны, то побежденной окажется не Япония, а русский народ… Теперь, наконец, кажется, наступает час, когда деспотизм стоит перед своим заслуженным концом. И когда приходит сообщение за сообщением о русских поражениях, царское правительство нигде не встречает сочувствия, оно совершенно изолировано морально. Все те в России, кто ориентируется на прогресс и свободу, с надеждой взирают на социалистическое движение, на пролетарскую классовую борьбу. Буржуазия во всех странах стала консервативной; мы видим даже, что буржуазия одной из так называемых республик [58] стала сильнейшей опорой деспотизма, что она платит золотом самодержавному палачу всея Руси. Именно поэтому все, что в России стремится к свободе и к прогрессу, обращает свои взоры на социал-демократию, ибо все убеждены в том, что пролетариат является носителем культуры» (1—XIII, 372).
58
Плеханов имел в виду Францию.
Конгресс единодушно принял резолюцию, осуждавшую захватническую политику России и Японии, и призвал крепить единство пролетариата всех стран.
Вечером в загородном парке состоялся митинг в честь конгресса, в котором принимали участие 6 тысяч человек. С речами выступили лидеры социалистических партий — Бебель, Цеткин, Плеханов, Вандервельде, Вайян и другие.
На другой день начались рабочие заседания конгресса и его комиссий. Одним из центральных вопросов было обсуждение международных правил социалистической тактики. Особенно жаркие дебаты разгорелись при обсуждении вопроса о социалисте Мильеране, который вошел в состав правительства Франции. Этот вопрос обсуждался еще на предыдущем конгрессе в Париже, где была принята половинчатая резолюция
59
Левое крыло социалистического движения Франции, возглавляемое Ж. Гедом.
На одном из заседаний выступил бельгийский делегат Апсель, который был против этой резолюции и считал, что примеру Мильерана надо подражать, а не осуждать его. Ансель оскорбил делегатов ряда стран, заявив: «Социалистам России, Болгарии, Испании, Польши, Японии очень легко отклонять ответственность за правительственную власть, без сомнения, пройдет не один день и не один год, прежде чем им предложат ее. Если бы я был представителем одной из этих стран, то я бы отказался от суждения по данному вопросу, отказался проклинать социалистическую тактику, не осуществимую на практике в моей стране. Если бы его послушали представители этих стран и воздержались бы от голосования, то прошла бы ревизионистская поправка Адлера — Вандервельде, благодаря которой, по словам Плеханова, «для оппортунизма была бы приготовлена такая щель, через которую он мало-помалу опять втащил бы весь свой багаж в социалистическую практику» (1—XVI, 335).
В перерыве Плеханов собрал глав делегаций тех стран, о которых говорил Ансель, и они составили письменное заявление, в котором протестовали против «попытки разделить его участников на активных и пассивных граждан и устроить нечто вроде концерна великих держав по вопросам, касающимся всего международного социализма» (1—XVI, 335).
Это заявление еще больше усилило размежевание на конгрессе, и наконец была принята предложенная резолюция, а поправка оппортунистов отклонена.
После конгресса, вернувшись домой, Плеханов написал большую статью «В Амстердаме. Мысли и заметки».
Анализируя выступление Анселя, который был в Бельгии лидером кооперативного движения, Плеханов пишет: «Что касается, в частности, движения российского пролетариата, то мы можем сказать тов. Анселю, что это движение, — как фактор прогресса в России, а через Россию и во всей Европе, — несравненно важнее, чем тот картофель и те ковриги хлеба, которыми он, в своем чрезмерном увлечении кооперативными товариществами, собирался когда-то «бомбардировать капиталистическое общество» (1—XVI, 336).
До конца 1904 года Плеханов написал четыре статьи в «Искру» — одну уже упоминавшуюся, «В Амстердаме», вторую — о сороковой годовщине I Интернационала и две против эсеров.
В конце года Плеханов прочел несколько лекций по искусству в Брюсселе, Льеже и Париже. Тема — о развитии искусства с точки зрения исторического материализма, которую он разрабатывал еще с конца 90-х годов прошлого века в «Письмах без адреса».
А с редакцией новой «Искры» отношения делались все более натянутыми. Еще в 1903 году меньшевики создали свое бюро, в которое входили П. Аксельрод, Мартов, Потресов и Троцкий.
В марте 1904 года в «Искре» была напечатана вопреки протесту Плеханова статья Троцкого, писания которого, как он сам не раз утверждал, портили «Искру». Плеханов поставил вопрос так: или «Искра» перестает печатать Троцкого, или он выходит из редколлегии.
Мартов не желал соглашаться с требованием Плеханова, он писал Аксельроду 2 апреля: «если… узаконим для Плеханова метод устрашения нас невыгодами его ухода, вытекающими из того, что он, во-первых, Плеханов, а во-вторых, единственный еще «законный» редактор. Знаю я все невыгоды, с которыми его уход связан для нас, но лучше «ужасный конец», чем ужас без конца».