Племя вихреногих
Шрифт:
– Ну, ладно...
– Сергей помолчал.
– Допустим, там ключ. Только... вставлять его куда? Что это за Надир?
Немец вновь откинулся на спинку стула, и с минуту, примерно, молча смотрел на них, насмешливо приподнимая брови. Наконец - когда молчание стало уже ощутимо нехорошим - всё же ответил.
– Я не знаю. Верасена, вождь ариев, - это немец произнес с очевидной иронией, - говорил, что далеко-далеко на востоке, на другом краю мира, на берегу Тихого Моря, за пустыней, стоит город. Город Снов, так он, вроде, называется. В нем есть Башня Молчания, - а где-то в ней скрыт Надир, который может всё - или, по крайней мере, исполняет желания. Только пока вот не исполнил ни одного, потому что Ключ от него скрыт с самого рождения
– Смерть Кощеева в игле, игла в яйце, яйцо в жо... в куре, кура в курятнике, а его сторож Михеич с берданкой стережет, - не удержался Андрей.
– Бред какой-то...
– Я там не бывал, врать не буду, - Вальфрид пожал плечами.
– Говорят, что город такой есть, и что там не жизнь, а сплошной праздник - только вот кто туда попал, назад не возвращается, потому что сны видит наяву, и вообще, становится ку-ку...
– А Хозяева тогда что?
– спросил Антон.
– А Хозяев я тоже не видел. Вот роботов их мы покрошили знатно, было дело, - в зеленоватых глазах Вальфрида зажегся огонек мрачного удовлетворения.
– Вот только толку... Пули-то их не берут, а фаустпатронов у нас почти не было...
– Осталось что-нибудь?
– деловито спросил Сергей.
– Осталось, - Вальфрид жестом фокусника выхватил откуда-то из-за пояса "вальтер" - и убрал его раньше, чем ребята успели толком его рассмотреть.
– На самом деле мы ни одного ствола не потеряли, - добавил он с гордостью.
– Только вот патронов не осталось совсем.
– А это?
– Сергей кивнул в сторону коридора.
– Это местное всё. Там патронов тоже нет. Так, железо... Интересное, конечно, но только железо.
– Послушай, а что ты тут делаешь?
– спросил Антон.
Вальфрид усмехнулся - коротко и непонятно.
– Сижу, смотрю, как вы тут жили... То есть, не вы, но всё равно... Вдруг найдется что-нибудь для... а, неважно.
– А другие ваши где?
– А там, - Вальфрид махнул рукой куда-то в стену.
– На севере, в долине Тегернзее. Воюют с Хорунами в своё удовольствие. Им хорошо, они всё забыли...
– А ты не забыл?
Вальфрид мрачно посмотрел на него.
– А вы? У этих тут, - он повел рукой вокруг, - тоже была страшная война, Вторая Континентальная. Всего-то сорок лет назад. Ещё живых свидетелей полно. А пишут как... как о водевиле каком-то. Комедии снимают, в каких-то заклепках ковыряются, словно от них там всё зависело...
– Ну, у нас-то всё помнят, - буркнул Сергей. Тема, правда, была очень скользкая, так что развивать её он не стал.
– Делать-то что будем?
– Туман ушел, - Вальфрид встал и потянулся.
– Пойдем снаряжение вам подбирать. А то в горах, знаете, холодно...
* * *
Впереди, в непроглядном уже сумраке, пробился, наконец, свет, - но это Антона не обрадовало. Почти под ногами был неровный, обломанный край тропы, - а за ним лишь тусклая мгла падающего снега, скрывающая бездонную, казалось, пропасть. Слева же, тоже совсем близко, поднималась почти отвесная, темная скала в неровных полосах того же снега. Они медленно ползли вдоль неё, и, оступаясь, мальчишка каждый раз холодел - ему казалось, что он сорвался с этого чертова карниза, и уже начинает падать...
Он и представить не мог, что тут, в этом тропическом мире, найдется вот такое... однако же, нашлось. Все эти три дня они только и делали, что карабкались вверх, - и сегодня добрались до вечных снегов. Идти по этой тропе на ночь глядя было чистым безумием - только вот ночевать тут было просто негде. Да даже если бы такое место и нашлось, до утра они точно не дожили бы: мороз тут стоял дикий, а развести костер было не из чего, вокруг только снег и камни...
Только вот и вернуться они тоже уже не могли: если верить Вальфриду, до цели оставалось всего ничего, а проделывать весь путь вниз ночью было даже не безумием, а прямым самоубийством. Оставалось только верить, что и в остальном он не соврал, и там в самом деле есть город... или хоть какие-то здания, потому что на снегу они просто замерзли бы. Верилось в это с трудом: даже для горных козлов эта тропа казалась слишком уж опасной. Впрочем, немец говорил, что там никто не жил - хотя свет и тепло там неким непонятным образом были...
От загадок и нелепости здешнего мира у мальчишки пухла голова - да и дышалось на такой высоте уже не так, чтобы очень вольно. Хорошо ещё, что Вальфрид подобрал им теплую одежду и горные ботинки с шипами - без них они давно улетели бы в пропасть. К счастью, заниматься альпинизмом в прямом смысле им не пришлось - но и так карабкаться по скалам оказалось непросто. Кое-какой опыт у них троих имелся - но в настоящих горах никто из них, увы, пока не был. А пробираться по ним оказалось, мягко говоря, неуютно - камни сверху тут падали, словно брошенные чьей-то злобной рукой, и выскальзывали из-под ног, как живые. Вальфрид, то ли всерьёз, то ли в шутку говорил, что тут живут кобольды, злые горные духи, - и в это вполне можно было поверить. Во всяком случае, один неверный шаг тут мог стоить жизни. Хорошо ещё, что высоты никто из них не боялся, а Вальфрид так и вовсе оказался прирожденным горцем - он прыгал по камням с ловкостью... ну да, горного козла. Правда, сказать это вслух никто из них не осмелился бы - и совсем не потому, что за такое вот немец не глядя дал бы в ухо. Как-то глупо это было. Просто глупо - здесь и сейчас, по крайней мере. А может быть, и вообще...
Вальфрид был, конечно, не подарок, - молчаливый и язвительный, когда не молчаливый, - но без него они сюда точно не добрались бы, даже если бы и знали, куда именно идти. Заблудиться в горах, как ни странно, было проще простого - свернешь не в то ущелье (точно такое же на вид, как и нужное!) - и ошибку поймешь, когда возвращаться будет уже поздно. Вообще... поздно. Даже если не наткнешься на что-нибудь похуже простого обвала. Россказни Вальфрида о снежных людях-людоедах мальчишка пропускал мимо ушей - такого он наслушался и дома - но снежные барсы точно здесь были, он сам вчера видел одного. Вальфрид говорил, что в снега они, вопреки названию, не поднимаются, и на людей вообще не нападают - но при виде двухметрового (это если без огромного хвоста!) пепельно-пегого хищника в это верилось с трудом. Впрочем, бывали здесь вещи и похуже...
Мальчишка невольно поёжился, вспомнив, как три дня назад, едва выбравшись из города, они шли мимо Ущелья Тумана - того, в котором он... жил, и из которого выползал наружу. На туман это, кстати, не походило ничуть - между угольно-черных утесов висела смутная, бледная, какая-то ПУСТАЯ масса - и на ней, против солнца, дрожали страшные бесцветные радуги. Зрелище было столь жуткое в своей абсолютной чужеродности, что в ту сторону мальчишка больше старался не смотреть. И всё равно, чувствовал словно проникающее через кожу давление - даже не взгляд, а нечто такое, для чего у него не было определений, и от чего волосы буквально поднимались на голове. После этого зрелища россказни Вальфрида о Серой Хозяйке и Поющем Черве казались безобидной сказкой...
Задумавшись, Антон не сразу понял, что тропа повернула. Обогнув подножие высоченной скалы, оплетенной полосами снега, они вышли сразу на площадь. Здесь они остановились, и мальчишка сразу же прищурился. Где-то высоко на скалах горел ослепительный ксеноновый прожектор, и его свет накрывал весь городок - неправильную мозаику стен и крыш, поднимавшуюся к краям глубокой скальной чаши. После трех дней диких скал зрелище казалось бредовым, как во сне.
– Откуда тут свет-то?
– выдохнул Андрей.
– Тут кругом полная дичь же.