Плененная невинность
Шрифт:
И она, и Валерия ожидали, что к ним ворвутся родные Лео и Анаис, но их дом в тихом уголке Лондона оставался пустынным. Валерия продолжала заниматься своей работой, собираясь вечером вернуться к своей семье, а Мэйзи ухаживала за малышом, с ужасом ожидая, когда он скажет: «Хочу к маме».
Журналисты осаждали дом два дня, теснясь под окнами и норовя перелезть через стальную ограду. Валерия опустила шторы, а Мэйзи лишь раз вышла с Костей в парк, находившийся через дорогу. Мэйзи работала у Куликовых с рождения Кости и все это время жила у них дома. Лео и Анаис часто путешествовали, и порой Мэйзи оставалась вдвоем с Костей
Над макаронами поднимался пар. Надо поесть, чтобы не терять силы. Мэйзи вспомнила, как Анаис всего неделю назад сидела на этой самой кухне, смеясь над рисунком, сделанным Костей на кафельном полу. Мальчик изобразил жирафу, голова которой походила на мамину. Анаис отличалась высоким ростом — почти шесть футов — и длинными ногами, что очень помогало ей в ее карьере модели. Было ясно, что малыш, смотря на маму снизу вверх, именно такой ее и видел.
Мэйзи помнила свою первую встречу с Анаис. Худая и высокая до невозможности, Анаис Паркер-Стоун была новой ученицей в приходской школе святой Вероники, и Мэйзи поручили ознакомить новенькую со школьными обычаями. Тогда Анаис не знала, что Мэйзи была воспитанницей приюта, а место в одной из лучших школ для девочек было предоставлено ей по правительственной программе. Но когда она об этом узнала, ее отношение к Мэйзи не изменилось. Если над Мэйзи смеялись из-за ее происхождения, то над Анаис — из-за ее роста.
В течение двух лет девушки были близкими подругами, пока Анаис не ушла из школы в шестнадцать лет. Через несколько месяцев она начала работать моделью в Нью-Йорке, а двумя годами позже стала знаменитой.
Повзрослев, Мэйзи постройнела, ее талия стала тоньше, а формы более женственными. Она поступила в университет, но бросила учебу вскоре после начала первого семестра. Анаис она видела только на фотографиях в глянцевых журналах, пока они случайно не столкнулись в универмаге «Хэрродс». Анаис, с гладким светлым каре и на трехдюймовых каблуках, взвизгнула от восторга при виде подруги и обняла ее, прыгая, как девчонка. Девчонка с округлившимся животиком.
Через три месяца Мэйзи была у них дома с новорожденным ребенком на руках, а Анаис, сидя рядом с ней, плакала, угрожая покончить с собой и сбежать из дома. Никто никогда не говорил девушке, что материнство — это не та работа, с которой можно уйти, что ребенок — это на всю жизнь.
«А ее жизнь оказалась слишком короткой», — мрачно подумала Мэйзи, отодвигая тарелку. Она долго плакала о своей подруге и о маленьком Косте. Но теперь, казалось, ее слезы иссякли. Сейчас ей предстояло решать более насущные вопросы. В любой день на пороге может появиться адвокат Куликовых — или же, что более вероятно, Паркер-Стоунов — и забрать Костю. О Куликовых Мэйзи не знала ничего, кроме того, что Лео был единственным ребенком в семье, а его родители умерли.
Мэйзи и представить себе не могла, как отдаст малыша незнакомым людям. Ей уже приходили в голову безумные мысли о том, чтобы просто спрятать его. Но как она справится? У нее нет работы, и единственное, что она умеет, — это заботиться о больных, детях и стариках. А ее призвание — любить того маленького мальчика, спящего наверху. Он стал для нее родным, и более того, она стала для него как мать.
И тут она вздрогнула — даже не от звука, а от того, что краем глаза заметила едва уловимое движение. В доме кто-то был. Она замерла, прислушиваясь.
Из темноты вышли двое мужчин, затем еще трое, и еще двое вошли через дверь, ведшую в дом из сада. Все они были в костюмах. Мэйзи от страха уронила ложку и, шатаясь, встала со стула.
Тот из мужчин, кто был ниже всех ростом, подошел к ней.
— Руки за голову. Лягте на пол, — приказал он.
Но другой мужчина, помоложе и ростом повыше, оттолкнул его и что-то резко сказал на иностранном языке.
— Говорите по-английски, Алексей Федорович, — сказал третий мужчина.
«Боже мой! Это же русская мафия!» — подумала Мэйзи.
Тут молодой мужчина двинулся к ней, и Мэйзи, недолго думая, схватила стул и со всей силы швырнула его в незваного гостя.
И закричала.
Глава 2
— Пожалуй, надо подождать, Алексей.
Алексей едва удостоил взглядом своего помощника Карло Сантини. Он не привык ждать.
В доме стояла тишина, которая, хоть время и близилось к полуночи, показалась ему подозрительной. Насторожившись, Алексей двинулся в направлении бледного света, лившегося с лестницы, ведшей на цокольный этаж. Его крестник был один уже четыре дня.
Он сразу заметил бесформенную фигуру, склонившуюся над тарелкой в полумраке. Прислуга — это хороший знак. Когда он вошел на кухню, она, похоже, услышала его. Она подняла голову, и он на мгновение смог увидеть ее лицо — испуганное лицо молодой женщины.
В тот же миг двери распахнулись, и в кухню ворвались люди Алексея. Женщина отреагировала сразу же: бросила стул в его сторону и залезла под стол, свернувшись клубочком. Выругавшись, Алексей отодвинул стол и подхватил женщину на руки. Она в ужасе начала брыкаться и вырываться. Но лучше уж это сделает он сам, чем кто-либо из охранников, которые вряд ли обойдутся с ней бережно.
Его увещевания о том, что он не причинит ей вреда, на нее не действовали, пока он не понял, что говорит по-русски.
— Успокойтесь, — отчетливо сказал он по-английски. — Никто не желает вам зла.
Мэйзи повернула голову, и их взгляды встретились. У него были потрясающие глаза — темно-синие, с густыми ресницами, а форма лица выдавала славянское происхождение. Он явно уже несколько дней не брился, но запах от него был приятный. Она ощутила аромат его одеколона, а затем более тонкий и вместе с тем более соблазнительный запах мужского тела. Почувствовав, что этот мужчина действительно не причинит ей вреда, она перестала сопротивляться.
Алексей почувствовал изменения, произошедшие с ней: теперь она была уже не жертвой, а просто женщиной в его объятиях, ждущей, когда он сделает следующий шаг. Он неохотно отпустил ее, но положил руку ей на плечо, удерживая ее на месте. Он не хотел, чтобы его люди прогнали ее, и все же был готов разнести дом в щепки, если ему не отдадут ребенка.
— Поговори с ней, — велел он, снимая руку с ее плеча.
Мэйзи взглянула на другого мужчину — ниже Алексея ростом, худее и старше лет на десять. Мужчина выступил вперед и церемонно поприветствовал ее кивком: