Плененный тьмой
Шрифт:
– Почему нет?
– С одной стороны, досадная война, которая ведется во всей Европе, если ты помнишь, любовь моя, - протянул он, - и в зимние месяцы всегда падает энтузиазм генералов к бою, если мои источники не ошибаются, глупый Эрцгерцог Карл планирует бесполезное восстание в Австрии, которое, конечно, разожжет неприятные ответные удары. Мы можем только надеяться, что Вена не заражена их глупостью.
Она пожала плечами.
– Континент не единственное место за пределами Англии. Мы могли бы посетить Индию или Америку или…
– Джульетта, ты прекрасно знаешь, что я испытываю неприязнь к колонии, - Джастин перебил, в его голосе был намек на раздражение.
–
Ее сердце упало. Со всей своей магией Джастин был всего лишь человеком, и только с мощной смесью редких сильнодействующих трав, он умел удерживать свою смертность. Травы, которые могли быть выращены только с магией фей. Это означало, что Джастин не рискнул бы покинуть Лондон, пока не был бы уверен, что у него достаточно зелья, чтобы хватило ему, на несколько недель, если не месяцев.
– Что-то не так? У тебя никогда раньше не было затруднений с обменом для твоего зелья.
Джастин скривился.
– Феи... обеспокоены.
– Это едва ли шок. Они всегда непостоянные и непредсказуемые.
– Это хуже, чем обычно. За последние три месяца я пытался встретиться с Яйнтом, предлагая мое лучшее имущество за честь, только услышать, что Принц не принимает.
Джульетта нахмурилась в замешательстве. Как она могла сказать, древесные эльфы были взбалмошными существами, но они были также прокляты ненасытной тягой к магии. Не меньше, чем угроза неминуемой смерти могла бы препятствовать древесному эльфу получить магический предмет.
– Ты оскорбил его?
– Я никогда не сделал бы этого.
Челюсть Джастина сжалась.
– Нет. Принц либо пытается выбить меня из колеи в надежде повысить цену своего товара, либо он скрывается.
– Почему бы фея скрылась?
– Хороший вопрос.
Повисла тишина так, как они оба обдумывали разнообразные, и конечно неприятные, варианты.
– Так что же ты намерен делать?
– спросила она.
– Сделать ему предложение, такое соблазнительное, что он не сможет устоять от встречи со мной.
– Джастин стрельнул в нее пристальным взглядом.
– Кстати, тебе удалось взглянуть на новую коллекцию Лорда Тредвелла, моя дорогая?
Она махнула презрительно рукой. Потребовалось меньше четверти часа, чтобы перерыть греческую коллекцию, которая в настоящее время выставлялась в картинной галерее Лорда Тредвелла. Там были не только ужасные статуи со сколами и отсутствующими частями керамики без любого намека на магию, но она подозревала, что это были откровенные подделки, не имевшие никакую историческую или художественную ценность.
– Мусор.
Джастин бросил недовольный взгляд в сторону особняка.
– Не совсем неожиданно, но все равно жалко. Возможно, у нас будет больше удачи на вечере у Стоневилла.
– Лорд Стоневилл приобрел новые артефакты?
– Нет, но по слухам в джентльменском клубе, он недавно взял молодую и очень красивую любовницу.
Она нахмурилась в замешательстве.
– Какой интерес может быть у нас к его любовнице?
Улыбка знания изогнула рот Джастина.
– Старому козлу должно быть за восемьдесят, если не столетие. Если ему удается не отставать от женщины четверти его возраста, то у него должны быть некоторые магические побрекушки, чтобы…
– Да, я поняла смысл твоих слов, - прервала Джульетта, содрогнувшись при неприятном представление.
Намного менее брезгливый Джастин протянул руку.
– Идем?
Глава 2
Две
2
Томас Чиппендейл (Thomas Chippendale; 1718—1779) — крупнейший мастер английского мебельного искусства эпохи рококо и раннего классицизма. Изготовленная из красного дерева, мебель этого мастера отличалась сочетанием рациональности форм, ясности структуры предмета с изяществом линий и прихотливостью узора.
– Вы уверены, что это был Damanica?
– потребовала горгулья, и его французский акцент усилился.
– Без сомнения.
– Джульетта пожала плечами.
– Джастин в настоящее время предпринимает попытки соблазнить древесных эльфов выйти из укрытия, к нему.
Леве снова засмеялся.
– Жалок. Чёрт возьми. Это провал, провал, провал…
– Леве, - Джульетта поспешно перебила.
– Ах, простите, ma belle [3] .
– Чувствительная горгулья мгновенно раскаялся.
3
моя красавица. (фр.)
– Я забыл, какой ты нежный цветочек.
– Нежный цветок?
– Джульетта фыркнула.
– Вряд ли. Я вор и лжец, и продаю свои услуги, чтобы сохранить крышу над головой. Как многие утверждают, я ничем не лучше обычной шлюхи.
– Нет, не говорите таких ужасных вещей. Мы все делаем то, что должны, чтобы выжить.
Джульетта вздохнула. Ей было тяжело, когда она вспомнила, что пришлось сделать, чтобы выжить.
– Да, я полагаю, это правда.
Леве склонил голову набок, прищурено глядя на нее.
– Есть нечто, что беспокоит вас, ma belle.
Девушка повернула голову к окну, не для того, чтобы полюбоваться видом Гайд-парка, дремлющего под серебряным лунным светом, а для того, чтобы скрыть виноватое выражение лица.
– Ничего больше, только скука.
– Скука? Но несколько дней назад ты говорила мне, что рада, что сезон наконец-то начался.
Конечно, она была в восторге. Она говорила себе, что беспокойная неудовлетворенность, которая мучила ее на протяжении долгих зимних месяцев, будет вылечена возвращением к обществу, в город. И только когда Виктор зашел в бальный зал лорда Тредвелла, она поняла, что ее недовольство не имело ничего общего с отсутствием общества, оно было связано с умопомрачительно красивым демоном. Это понимание раздражало. И это то, чем она не намерена делиться.