Пленная птица счастья
Шрифт:
Что-то в этом духе непременно вырвалось бы у Светланы – жены отца, которая воспитывала ее с пятилетнего возраста и давно уже стала ей роднее любой матери.
Алина вздрогнула – услышала, как в комнате громко хлопнула форточка. Антон проснулся! Если он увидит ее в слезах, обязательно начнутся расспросы. Будет смотреть на нее этим своим странным взглядом, под которым она с первой минуты знакомства чувствовала себя голой.
Он читал ее! Он знал ее лучше, чем она саму себя! В этом и заключалась причина ее стремительного грехопадения. И еще то, что он красавчик.
Как много причин! Как много глупых, нелепых причин.
Алина уставилась на собственное отражение в старом мутном зеркале над треснувшей раковиной. Невероятно хороша. Удивительная белая кожа, гладкая, без синяков и прыщей. Голубые глаза, изящно подправленные косметологом брови и ресницы. Русые волосы с пепельным отливом, длинные, густые, тяжелые. В немыслимые суммы обходятся Светлане эти ее волосы. И такие же немыслимые она готова тратить на фигуру падчерицы – фитнес-центр, массажист, спа-процедуры.
– Тело женщины – ее оружие! – любит повторять она, любовно оглядывая Алину. – Если оно совершенно, никто не устоит в этой войне. Запомни, милая: никто! Ты можешь покорить любого. На тебя уже знаешь кто засматривается?
Светлана перечисляла громкие фамилии и принималась планировать ее будущее. И придумывать имена ее детям.
Своих детей у Светланы с Алининым отцом не было. Причину она не знала, никто и никогда об этом не говорил. Алина неоднократно ловила себя на том, что ей не хватает брата или сестры. У ее подруги Инны Голубевой, той самой, что заглядывалась на Антона, двое братьев, оба старше, и младшая сестра. Инка, по ее словам, просто повеситься иногда готова из-за такой толпы в доме.
– Везет тебе, Алинка! Ты одна!
– Я бы хотела иметь брата или сестру, – возражала Алина и напоминала, как сама Инка плакала, когда брат попал в аварию. – Ты ведь любишь их всех. Очень любишь.
– Люблю, – кивала Инна. – Но надоели. И тебе все равно завидую. И ты это, не очень-то переживай, что Светлана твоему отцу никого не родила.
– Почему?
– Да потому, что стала бы любить своего больше, чем тебя. А так – она же тебя просто обожает!
Алина потрогала вспухшие от поцелуев губы. Интересно, стала бы Светлана обожать ее по-прежнему, узнай она об игрищах с Антоном на старом скрипучем диване?
Она пустила воду, набрала полные пригоршни и плеснула себе в лицо раз, другой, третий. И тут же вздрогнула – Антон с силой дернул за дверную ручку.
– Эй, малыш! – позвал он негромко: кричать в этой квартире было нельзя. – С тобой все в порядке?
– Да. – Она ответила так же негромко. – Я сейчас.
Она плескала в лицо ледяной водой до тех пор, пока следы недавних слез не исчезли. Потом влезла в облупившуюся ванну и наскоро приняла душ. Вытерлась полотенцем, которое они – одно на двоих – приносили с собой. Пятерней причесала волосы. Обмоталась полотенцем, чтобы не выходить на яркий дневной свет голой. И открыла шпингалет.
Антон сидел на диване к ней спиной и с кем-то переписывался. Он уже полностью оделся, даже диван сложил. Постельное белье неряшливым облаком валялось на полу. Складывать и расталкивать все в шкафу со скрипучими дверками должна была она, так повелось. Поначалу ей это нравилось. Она ощущала себя рано повзрослевшей, хранительницей пускай и не настоящего, но очага. И хлопотала с постельным бельем, нехитрыми бутербродами, уборкой – чтобы не оставлять после себя следов.
Сегодня это все ее вдруг взбесило.
– Ты что, не собираешься меня больше сюда приводить? – Алина демонстративно обошла стороной облако постельного белья на полу.
Антон быстро закрыл сообщение, убрал телефон в задний карман, обернулся и посмотрел как-то странно. Потом качнул головой.
– Да, мы сюда больше не придем, малыш.
Она растерялась. Переводила непонимающий взгляд с одеяла и подушек на Антона.
– Ты меня бросаешь, я правильно понимаю?
Сердце подпрыгнуло теннисным мячиком и заметалось, заметалось. Животу сделалось холодно.
Он принял решение? Он что-то надумал, пока она мучилась и ревела в этой задрипанной ванной? Он решил за них двоих?
Алина на мгновение зажмурилась и постаралась дышать ровно. Нужно принять реальность как неизбежность, так, кажется, учил ее тренер по йоге? Измени отношение к проблеме, если саму проблему решить невозможно.
Итак, что же будет, если он ее бросит? Что изменится в ее жизни?
Она перестанет прятаться – он больше не будет назначать ей свидания. Не нужно будет себя ломать, принимая его смелые ласки. Не нужно изворачиваться перед учителями, придумывать, как оправдать пропуски. Отпадет нужда врать родителям и деду. И умолять Инну прикрыть ее. И громоздить, громоздить пласт за пластом ложь – ей все это будет не нужно. Она станет свободна.
Но.
Но никогда больше не услышит его голос. Не почувствует на себе его горячее дыхание, не вдохнет запах его тела. Не увидит его глаза, губы. И никогда, никогда больше она не будет от него зависеть! Не будет ждать его звонков и сообщений. А если она увидит его с другой, с Инкой, например, которая до сих пор о нем мечтает, тогда она…
Она просто этого не переживет!
– Ты решил со мной расстаться? – повторила она, потому что Антон не ответил – снова вытащил телефон из кармана и стал вчитываться в какое-то сообщение.
– С ума сошла? – просто ответил он и улыбнулся – то ли сообщению, то ли ей. – Просто хозяин квартиры поднял аренду, а мне столько не по карману. Платить так дорого за такой хлам… Эта рухлядь нас с тобой вряд ли долго выдержит.
Он подпрыгнул на диване. Диван тут же заныл, застонал старыми пружинами.
– Постель убери, – потребовал Антон. Встал, потянулся с хрустом. – Сегодня, малыш, я ухожу первым. Спешу. Ты прибери, оденься. Дверь захлопнешь, ключ оставишь в коридоре на полке. Все, детка, пока.