Пленница бандита
Шрифт:
— Врача сюда, срочно! — Миша подхватил Миру на руки и унес в неизвестном направлении, пока я чуть не подох от простого осознания обычной истины — за нее я готов был и умереть, тысячу раз отдавая свою никчемную жизнь лишь за то, чтобы она дышала и жила полноценной жизнью.
— Меня, блядь, увезите отсюда к ней!
Стучал кулаком по тумбочке, которая с каждым ударом все дальше отъезжала от меня. Внезапно в проеме появился перепуганный Артем, а следом за ним словно из воздуха нарисовался Тимур.
— Папа?! — подрагивающая губа сына окончательно меня добила. Он уже столько повидал за свою жизнь, что очередное потрясение точно
— Все хорошо, сын, все хорошо! — попытался утешить, придавая лицу наидобрейшее выражение. Хрень собачья.
Тимур быстро оценил ситуацию и вывел моего сына из палаты, раздавая указания охране. До меня доносились лишь отрывки. Как только друг зашел в палату, я сразу же выпалил на одном дыхании:
— У нее был шприц, под кроватью смотри, — я весь взмыленный опустился на подушки.
Тимур поднял шприц, закрыл его, а потом посмотрел на меня нахмурившись:
— Я узнаю, что с Мирой, а ты лежи смирно, пожалуйста! Артема отправил к твоим, сейчас не место мальцу тут…
— Смирно, блядь?! Я на тебя посмотрел бы, как бы ты лежал смирно, если…
— Да, понял, я понял, что бесполезно тебя просить! Только хуже себе не сделай! — друг вышел, громко хлопнув дверью, за которой и так слышалась возня, затем звучали крики. Время, словно резиновое, растягивалось, а пока хоть бери и накручивай нервы на кулак.
Я не мог дождаться хоть кого-то, но, когда ко мне, спустя целую вечность, пришел врач с медсестрой, осматривая на предмет ранений, как они выразились, я чуть не взорвался к ебеням собачьим.
— ЧТО С НЕЙ?! Мне плевать сейчас на все, кроме нее! — глас вопиющего в пустыне. Вот сейчас я в полной мере осознал эту фразу, плотно засевшую в моей голове от пережитого.
— Алексей, вам нужно успокоиться. Мира в надежных руках, сейчас врачи осматривают ее.
— В таких же надежных, как был я?
— Послушайте, этим вопросом займется полиция, со своей стороны…
— Со своей стороны могу вас заверить, что это будет ваш последний рабочий день, если она пострадает. Я камня на камне не оставлю от вашей больницы и подключу все имеющиеся связи, чтобы жизнь не казалась вам такой беспечной.
Врач сдвинул темные брови, надул щеки и весь раскраснелся. По моему требованию, меня на инвалидном кресле повезли в кардиологическое отделение, где прямо у входа стоял Тимур и кричал что-то в трубку, активно жестикулируя. Сложно даже описать словами то, что я чувствовал в этот момент, сгораемый единственным желанием, раскрошить ближайшую стенку. Я был уверен на все сто, что к этому так или иначе была причастна моя бывшая. В голове безумной вереницей мелькали идеи, что же предпринять. А таких идей не так уж и много, если ты прикован к постели и не очень-то можешь что-то предпринять сам, без сторонней помощи.
— Лех, косяк наш, врачей никто не проверял. Всех знали в лицо, да и… — Тимур смотрел на меня виновато, сжимая в руках трубку. Что сейчас уже говорить? Расхлебывать надо.
—Ты понимаешь, чем все могло кончиться? — шептал в пустоту, всматриваясь в белую стену.
— Наши взяли ее, далеко не убежала, — сжав переносицу, друг тяжело уселся на стул.
— Я почти уверен, что здесь не обошлось без Лины, — голос свой я больше не узнавал. — Что со шприцом
— Отдал пацанам, результаты вечером будут, я еще поболтаю с нашей «медсестрой», — сделал акцент на последнем слове.
— Я с тобой.
— Нет, ты остаешься в больнице,
— Я хочу посмотреть этой суке в глаза, — процедил, злобно вперяясь в друга. Тимур закатил глаза, но смолчал.
Да, я хочу услышать все от и до, да и мне важно собственными глазами все увидеть.
Воцарилось молчание. Сердце шандарахало по ребрам, болезненно стягивая нутро. Меня от смерти наверняка мог отделять один лишь укол. Но спасла Мира.
— Я все решу, друг, а она будет в порядке, — Тимур опустил руку на плечо, утешительно сжимая. Но это ничерта меня не успокаивало, не тогда, когда казалось, что я ее мог потерять, просто так, просто потому, что не уследил сам, не уследила охрана, да и потому что я на самом-то деле приносил беды. Мать довел так, что она с бесконечным давлением жила последнее время, а сюда приезжала ни жива ни мертва, буквально выдавливая из себя улыбку. Болезненную. Сам себя довел до инвалидного кресла, опять же потому, что не в полной мере смог разглядеть угрозу. Теперь и Миру довел. Сколько еще бед должно свалиться на наши головы, чтобы она наконец-то поняла, что я не подхожу ей? Потому что не заслуживаю такой солнечной девочки?
Двери смотровой открылись, и хмурый лечащий врач Миры предстал перед нами. Я машинально хотел встать, ага. Как же. В своих влажных мечтах разве что.
— Что?! — сжимая подлокотники, нетерпеливо посматривал на врача. Он прикрыл глаза и посмотрел на нас с Тимуром неодобрительно.
— Ушиб, сознание потеряла из-за него, а вообще в рубашке родилась ваша Мира. После такой операции подобные травмы могут быть чреваты, а тут повезло. Мы ввели ей успокоительное, организм должен отдохнуть, но в целом последствий никаких быть не должно.
Я с боем отвоевал себе возможность побыть с ней, даже капельницу теперь мне делали в палате Миры исключительно после проверки охраны, шманали все, даже проверили содержимое карманов. Тимур решил устроить тут целый Пентагон, но я безразлично смотрел на эту ситуацию, на себя мне было плевать, но от Миры я теперь отойти не мог. Нет, я буду охранять ее сам, мне хватило уже эмоций, бьющих через край. Спасибо.
Тимур все еще не отзвонился, и я сидел в кресле, терпеливо ожидая, пока моя девочка проснется. Всматривался в безмятежное лицо и снова думал о том, что не место ей рядом, но и мысль о том, что она может раствориться, больно рубила топором по сердцу. Кровоточащему и без того.
Сколько я так просидел, сжимая в руках холодную ладошку, я не знал. Только по включенному вечернему освещению в палате было понятно, что вечер давно вошел в свои владения. А я все не спускал с нее глаз. Охранял как верный цепной пес.
И только когда длинные распушенные ресницы затрепетали, я оживился. Мира хмурилась, а затем распахнула свои невозможные глаза, сразу было понятно, что она не совсем понимала, где находилась, и только повернув голову в мою сторону, облегченно выдохнула. Я с трудом коснулся ее холодной щеки, прокручивая наш последний разговор. К чему я пришел? Ни к чему, это была именно та стадия, когда уйти нельзя, но и остаться невыносимо, хотя бы по одной простой причине — я умирал без нее, а с ней понимал, что заставлю увядать ее. И в этой бесконечной веренице противостояний внутреннего Я мне удалось зарыться в дерьме по уши. Мира водила пальцем по моим рукам, и это было лучшее, что я чувствовал за всю свою жизнь. Меня буквально плющило от простых касаний.