Пленница французского маркиза (Книга 1)
Шрифт:
– Хорошо, я вам расскажу. Мсье Флоримон забрал мою горничную и... И отдал своему слуге Эмилю.
– Как - отдал?
– не понял Антуан де Баррас.
– Так. Для забавы. А, может, и для выучки. Смотря как он поступит с нею после того, когда поймет, что мы от него сбежали.
Сказав так, Соня покраснела. Отчего-то она чувствовала в том свою вину. Разве она смогла прекратить страдания своей служанки? Всю ночь проспала сном младенца. А перед этим ещё и смотрела, как её мучают. Теперь вот сбежала от Флоримона, оставив Агриппину одну... Но что она смогла бы для бедной девочки сделать?
Старик почувствовал смятение княжны и положил руку ей на колени совершенно отеческим жестом:
– Успокойтесь, дитя мое, вы ни в чем не виноваты.
Он, кряхтя, поднялся со ступеньки, невольно опираясь о плечо Сони, и проговорил:
– Пойдемте, я покажу вам ваше золото, раз уж мы сюда пришли.
Соня оглянулась на стену, которая закрыла проем и теперь казалась сплошной, без всяких хитроумных механизмов, и боязливо заметила:
– А если Флоримон откроет вход с той стороны?
– Не откроет, - покачал головой маркиз-отец.
– Я нажал с этой стороны на один хитрый камень и теперь, чтобы попасть на эту лестницу, ему понадобиться приличный заряд пороха. Если, конечно, он сможет разворотить толстенную базальтовую глыбу.
Он хихикнул, но тут же посерьезнел.
– Меня смущает лишь одно: года два я не инспектировал подземный ход, который ведет из подземелья прямо к угодьям одного дежансонского помещика... Но это потом. Сейчас я хочу, чтобы вы посмотрели на то, что я шестьдесят лет охранял, как верный пес.
Они спускались по ступенькам ниже и ниже, пока наконец не ступили на ровную площадку из плотно утрамбованного речного песка. Скорее, с небольшой примесью глины или чего-то другого, способствующего его затвердению.
Площадка перешла в короткий, раструбом идущий коридор, который закончился высокой овальной пещерой - в ней были аккуратно вырублены ниши со сложенным в них, уже знакомыми Соне брусками. Брусков было так много, что княжна невольно ахнула.
– Сколько же их здесь?
– Две тысячи шестьсот пятьдесят четыре, - как на экзамене отчеканил маркиз Антуан.
– Мы выплавляли это золото три года. Собственное, если бы не ваш дедушка, ничего этого не было. Это он нашел деньги на оборудование. И поверил мне. Я не мог его подвести. Ведь Николя сказал: "Я приеду за золотом сам или пришлю доверенного человека". Мне надо было дождаться, и я дождался.
Старик покачнулся, и Соня успела его подхватить.
– Хорошо было бы сейчас закрыть глаза и уйти в мир иной...
– А я, значит, чтобы осталась здесь и умерла в полной темноте от голода рядом с вашим сказочным богатством, - безжалостно докончила его монолог княжна.
– Простите, - смутился старый маркиз, - мои слова и вправду ни к месту. Где-то была моя фляжка.
– Держите, - Соня протянула ему сосуд.
Антуан де Баррас сделал крупный глоток и прислушался к себе.
– Ага, моему старому сердцу просто требовался пинок, и эликсир князя Астахова сделал свое дело.
– Странно, что целых шестьдесят лет с эликсиром ничего не происходит. Он не густеет, не теряет вкуса. Разве что, неуклонно убывает. Как и моя жизнь...
Он слегка откинул назад голову и выпрямился.
– Надо идти. Советую вам на всякий случай взять с собой хотя бы один слиток. Потом-то вы сможете сюда вернуться, но вдруг выход на поверхность окажется ненадежным...
Он смущенно замолчал, сообразив, что пугает княжну.
– А может случиться и так, что трудно будет сюда вернуться, понадобиться время.
Соня заметила, что маркиз тщетно пытается унять дрожь, которая сотрясает его тщедушное тело.
– Может, вам ещё хлебнуть из вашей фляжки?
– посоветовала она.
– Лучше набросьте мне на плечи плед, а то сейчас я начну стучать зубами, как фамильный скелет, - мрачно пошутил он.
– Пора выбираться наружу. Понятное дело, не тем, которым мы сюда вошли.
– Но я не заметила здесь никакого другого коридора или ответвления.
– Когда я был молод, - хмыкнул старик, - я делал все на совесть. Я ведь собирался чеканить монеты. Иными словами, бросать вызов государству, а оно фальшивомонетчиков, мягко говоря, не жаловало. Потому рано или поздно стало бы за мной охотиться. Значит, что нужно было сделать? Правильно, как следует оборудовать свою нору. Мы с Пьером носилками таскали сюда песок, и знаменитую дежансонскую грязь она как-то хорошо соединялась с песком. Дорожки, из этой смеси сделанные, как видите, целы и до сих пор... А вход в туннель вот он, достаточно лишь повнимательнее присмотреться к этой каменной кладке.
– Я точно не смогла бы присмотреться и его найти, - призналась Соня, наблюдая, как легко отходит в сторону очередная сотворенная человеком каменная стена.
Она посветила канделябром в открывшийся неширокий коридор, впрочем, достаточный для того, чтобы один человек шел по нему не касаясь стен. Но идти по одному не удавалось, потому что Соне приходилось в одной руке держать подсвечник, а другой изо всех сил поддерживать старого маркиза, который слабел на её глазах.
– Молодчага Пьер, - как в бреду бормотал Антуан де Баррас, - два года, как он оставил этот мир, а ход по-прежнему крепок и нигде не обвалился...
– Лучше бы вам не разговаривать, - попробовала урезонить старика княжна, - это отнимает у вас последние силы.
– Ах, дитя мое!
– вздохнул он.
– Возможно, это последнее, что осталось мне в жизни.
Хоть и медленно, но они продвигались по подземному коридору, который против ожидания, и вправду оказался полностью проходимым - нигде не обрушился, камень из боковых стенок не выкрошился. Лишь пауки то здесь, то там развешавшие свои тенета, говорили о том, что ходом давно не пользовались.