Пленница генерала драконов
Шрифт:
Обида, злость, горечь несправедливости, отчаяние.
— Драконий Бог, — шепчу во тьме, сжимая сплетённые с моими пальцы Райгона. — Зачем ты соединил нас? Зачем наградил истинностью, чтобы тут же забрать? Так много пройдено, столько всего позади, и что в конце? Смерть! Такова твоя воля, жадный Бог? Тогда вот моя: подавись! Забирай и мою жизнь тоже, потому что без него она мне не нужна! Я буду с ним, в этой жизни, или на её изнанке, но с ним.
Задираю голову, касаюсь губами губ Райгона. В последний раз.
Мысленно
Закрываю глаза. Вокруг так спокойно и тихо. Веки тяжелеют.
Я думаю о Райгоне. В голове откручиваются картинки из нашей с ним жизни. Непростой. Вовсе не гладкой. Не приторно-сладкой. Это всё не про нас.
Про нас — это яркие вспышки, из пропасти к звёздам и обратно, фейерверк страстей. От боли к наслаждению. От слепого обладания к свободе. От эгоизма к самопожертвованию. От ненависти к любви.
Мой дракон. Мой истинный. Мой любимый.
В жизни ли, в вечности, но вместе — шепчу, будто мантру. Вместе и навсегда.
Кажется, я засыпаю, потому что в груди зарождается тепло. Сначала слабая искорка, мерцающая и неустойчивая. Но она растёт, увеличивается в размерах, раскручивается в яркую спираль золотистого света. В какой-то момент я понимаю, что мне нестерпимо горячо и что это не сон. Совершенно точно не сон!
Открываю глаза и резко сажусь на месте. Верх живота под грудью в районе солнечного сплетения будто огнём объят. Прямо из него раскручивается ослепительная сверкающая воронка, из которой тянутся золотые нити, тонкие и слабые, они касаются тела Райгона и оплетают его магической паутиной.
Та самая связь истинной пары, понимаю я. Легенда гласит, что ничто не может разделить истинную пару, даже смерть. Но то легенда.
Тем не менее, то, что происходит сейчас, иначе, чем чудом, назвать нельзя.
Этот золотой свет, его ни с чем не спутать. Я видела его в часовне в момент брачной церемонии. И я снова чувствую связующую нить. Теперь я её даже вижу. Множество нитей. Сотни, тысячи. Они оплетают Райгона до тех пор, пока всё его тело не становится покрытым сверкающей паутиной.
Пространство вспыхивает бело-жёлтым светом, разгоняя тьму по углам. Вокруг светло, как днём. Я не двигаюсь, боюсь дышать.
Дра-ко-ний Бог!
А потом всё схлопывается, и я зажмуриваюсь, потому что после ослепительной вспышки не вижу ничего. Как слепой котёнок в кромешной мгле.
Прячу лицо в ладонях, заставляя глаза привыкнуть к темноте. Слышу только своё дыхание, которое кажется оглушительным в повисшей тишине. Что это было, вообще?
Я умерла? Тогда почему спине холодно, а коленям больно от острых камней? Я чувствую, значит, жива.
— Проклятье! — раздаётся хриплый голос. — Ты здесь откуда? Голая почему?
— Райгон?! — ахаю я, распахнув глаза и неверяще всматриваясь, как мощное тело дракона приходит в движение.
Как он отбрасывает в сторону сердце Крижера, которое сжимал в руке. Как садится, наклоняет голову, устало трёт переносицу. Как его длинные волосы падают вперёд на плечи и заслоняют лицо
А у меня все слова встают комом в горле от разрывающих чувств.
Райгон жив! Драконий Бог! Он жив! Жив! Это… невозможно!
— Думала, так просто от меня отделаться?
— Боже! — бросаюсь к нему, перебрасываю ногу, оказываясь сверху, трусь обнажённой грудью о грубую ткань его чёрного генеральского мундира, сжимаю его лицо в ладонях, всматриваюсь в него, не веря счастью. — Я испугалась, как же я испугалась! Ты понимаешь, что только что случилось? Понимаешь?
В этот момент тишину нарушает звук взмаха крыльев.
Мы с Райгоном одновременно задираем головы, после чего Райгон морщится, мягко, но уверенно отстраняет меня, стаскивает с плеч свой мундир и набрасывает его на мои плечи:
— Прикройся, — бросает сухо и коротким кивком показывает, чтобы слезла с него.
Делаю, как сказал. Укутываюсь в его мундир, вдыхаю привычный запах нагретого солнцем кедра и чёрного перца. Райгон поднимается на ноги, берёт меня за запястье и отводит в сторону, заслоняет своей широкой спиной. Вытягиваю шею, чтобы рассмотреть незваного гостя.
Звук чужих крыльев усиливается, а потом в центре площадки приземляется золотой дракон. Император.
Я не берусь предугадать его реакцию на всё случившееся. Делаю было шаг, чтобы выйти из-за спины Райгона, но он останавливает меня. Уверенным жестом задвигает обратно, ясно давай понять: разговаривать будут мужчины.
А я вдруг понимаю, что у меня нет ни сил, ни желания спорить с ним. Пусть будет так, как он хочет. Молча отступаю обратно.
— Генерал Роквуд, — Мирантор успел обернуться, окинуть взглядом дно пропасти, приметить тело Крижера, оценить обстановку, и теперь в его голосе звучат недовольство и сталь. — Вы украли принцессу. Это государственная измена.
— Закон на моей стороне. Он даёт право защищать свою истинную пару любой ценой, и освобождает от ответственности за это, — небрежным жестом Райгон поднимает вверх запястье, на котором даже в серо-чёрном свете видно магическое плетение истинного. — Аурэлия — моя истинная, Ваше Императорское Величество.
Мирантор хмурится, после чего бросает отрывисто:
— Аурэлия?
Но Райгон и с места не двигается, продолжая стоять между нами.
— Проклятье, Роквуд! — рычит Мирантор. — Могу я поговорить с дочерью?
Молчание, затем Райгон слегка поворачивает голову, позволяя мне выйти из своего надёжного укрытия за его спиной. Делаю несколько шагов вперёд, останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от отца.
— Аурэлия, дочка, — в его глазах вся боль мира, — почему ты ничего не сказала?