Шрифт:
1. Он вернулся
Аурэлия.
В домашней часовне темно и тихо. Вокруг полутьма, единственный свет исходит от множества свечей вдоль стен ритуального зала и вокруг гроба.
Я стою возле него, смиренно сцепив ладони перед собой, и пытаюсь навсегда запечатлеть в памяти любимые черты старого дракона, заменившего мне отца.
Глаза сухие. Слёз не осталось, я все их давно выплакала.
На мне дорожное платье из тёплой лиловой шерсти. Волосы
Оборачиваюсь на шум за спиной и вижу высокую мужскую фигуру, застывшую в дверном проёме. Чёрный военный мундир, генеральские погоны, длинные тёмные волосы, отброшенные назад.
Узнаю его. Бросаюсь навстречу, порывисто обнимаю, прижимаюсь щекой к его твёрдой груди:
— Ты вернулся!
Мужчина замирает. Чувствую, как всё его тело напрягается. Его руки ложатся мне на талию, скользят по ней, но уже в следующий миг он резким движением отталкивает меня:
— Разумеется, я вернулся, — янтарно-жёлтые глаза с вертикальным зрачком опасно прищуриваются. — Расстроена? Отца теперь нет, и ты больше не сможешь вертеть им, как вздумается.
Его жестокие слова хуже пощёчины. Ничего не изменилось. Годы прошли с тех пор, как мы виделись перед его отъездом в военную академию, а он всё так же ненавидит меня.
Старый лорд очень грустил, когда видел наши ссоры. А ведь он всё ещё здесь. В каком-то смысле…
— Я… я уезжаю, уже собрала вещи, — опускаю глаза и делаю шаг назад. Не хочу спорить. Уступаю.
— Уезжаешь? — усмехается дракон, больно хватая меня за запястье. — Я так не думаю, Аурэлия. Отец достаточно с тобой поразвлёкся. Теперь моя очередь.
— Что? — смотрю поражённо на его ладонь, железным капканом сомкнувшуюся на моём запястье. — Что ты несёшь, Райгон? Тебе на войне все мозги отбило?
Да, для всей империи Райгон — великий чёрный дракон, генерал армии Императора, непобедимый, безжалостный и беспощадный. Вести о его военных победах и славных подвигах разнеслись далеко за пределы империи.
Вот только для меня он так и остался зарвавшимся мальчишкой, с которым мы вместе росли в вечных ссорах. И, похоже, он не намерен менять традиции даже сейчас. Что ж.
Сжимаю губы и пытаюсь выдернуть руку, вот только силы неравны. У этой драконьей глыбы стальная хватка.
— Руку мою отпустил! — шиплю, сжигая его ненавистью, совсем как в далёком детстве, когда мы и поколотить друг друга могли. — Забыл, с кем разговариваешь? В армии своей командуй, а мной — не смей!
Вскрикиваю от неожиданности, когда меня грубо дёргают вперёд.
Впечатываюсь в его твёрдую грудь в чёрном генеральском мундире и вижу, как медленно, но неотвратимо, лицо Райгона приближается к моему.
Его можно было бы назвать красивым, если бы не вечная маска ненависти и злобы, когда оно обращено ко мне.
Вот и сейчас чёрные брови сходятся на переносице, ноздри хищно раздуваются, чувственные губы смыкаются в плотную линию, янтарные глаза с вертикальным зрачком опасно темнеют и щурятся:
— Это ты забыла, с кем разговариваешь, — цедит он. — Откуда этот наглый взгляд? Отец совсем тебя распустил. Забыла, где твоё место, жалкая человечка? Так я напомню!
— Я не боюсь тебя, Райгон! — вздёргиваю подбородок и выдерживаю его взгляд.
— Спрячь свои наглые глаза, пока не поздно, Аурэлия, — приказывает он глухим голосом, от которого у меня мурашки по коже. — Склони голову.
— Ты не смеешь мне приказывать, — задираю подбородок ещё выше, пялюсь на него изо всех сил, намеренно вывожу его из себя.
Вот что с нами не так? Всегда. Всегда! Всё заканчивается одинаково!
Руганью и дракой. Интересно, сейчас, спустя столько лет, что мы не виделись, до драки тоже дойдёт?
— Подчинись своему господину, — в его рычании отчётливо слышится предупреждение. — Склони голову.
— Никогда! Ты мне не господин! — шиплю, втайне наслаждаясь его бешенством.
О, это он ещё не знает самую приятную новость! Сейчас лопнет от злости! Усмехаюсь уголками губ и произношу мееедленно, наслаждаясь производимым эффектом и всё разрастающейся яростью этого драконьего сноба.
— Твой отец перед смертью даровал мне свободу. Видал это, м?
Насмешливо трясу перед длинным драконьим носом свободным запястьем, на котором больше нет ненавистного рабского браслета, который я вынуждена была носить всю жизнь.
— Я свободна! И никто не смеет мне приказывать! Так что немедленно отпусти мою руку и отойди с дороги, Райгон! Я уезжаю!
Хищная гримаса искажает красивое лицо дракона, уродуя его. Затем он наклоняется ко мне. В его глазах плещутся расплавленный янтарь и тьма. Вертикальный зрачок опасно сужается, заставляя меня поёжиться:
— Ты. Никуда. Не поедешь. Аурэлия, — он смакует слова, прекрасно видя, как каждое из них действует на меня, вгоняя в панику. — Всё, чем владел отец, теперь принадлежит мне. Включая тебя.
— Твой отец освободил меня! — повторяю упрямо дрожащим голосом.
Ещё недавно моя свобода казалась свершившимся фактом, надёжным, как самая крепкая сталь. Пока не приехал он…
— Мой отец выжил из ума на старости лет и не понимал, что творит. Я отменяю его решение. Ты по-прежнему принадлежишь этому замку и его владельцу, то есть — мне.
— Что за чушь?! — взвизгиваю я, чувствуя резко нарастающую панику. — Так нельзя! Это невозможно! Нет!
Сама не замечаю, как в отчаянной попытке высвободиться из его стального захвата, начинаю со всей дури молотить его твёрдую грудь сжатым кулачком.