Пленница Гора
Шрифт:
— А чего заслуживает невольница, которая лжет своему хозяину? — с ледяной холодностью поинтересовался похитивший меня воин.
— Всего, чего пожелает ее хозяин, — пролепетала я.
— А как бы ты сама поступила с обманувшей тебя невольницей?
— Я… я наказала бы ее розгами…
— Отлично, — произнес он и посмотрел на меня сверху вниз; в глазах у него не было даже намека на доброжелательность. — Как имя старшего офицера Хаакона со Скинджера? — спросил он.
Я вся сжалась в стягивающих меня кожаных ремнях.
—
— Тебя зовут Эли-нор, — сказал он. — Ты была невольницей Тарго из селения Клерус, что находится во владениях Тора. В школе для невольниц в городе Ко-ро-ба, где ты проходила курс обучения, всем было хорошо известно, что ты не убираешь за собой свою клетку и что ты отъявленная лгунья и воровка. — Он похлопал меня по животу. — Нечего сказать, хороший у меня сегодня улов! И чем, спрашивается, ты могла меня заинтересовать — сам не знаю!
— Значит, вы меня уже видели?
— Да.
— Но ведь я в той школе была самая красивая, верно? Он рассмеялся.
— На свете много красивых женщин. Я почувствовала, как последнее оружие ускользает у меня из рук.
— Значит, вы намереваетесь надеть на меня свой ошейник? — спросила я дрожащим голосом.
— Да, — ответил он.
Я закрыла глаза.
Прощай, Ар! Прощай, вольготная жизнь, о которой я столько мечтала в последнее время!
У меня исчезли всякие сомнения в том, что мне, Элеоноре Бринтон, придется носить унизительный невольничий ошейник, надетый рукой этого грубого похитившего меня человека. Мне, некогда свободной женщине Земли, отныне суждено принадлежать этому дикарю по всем законам Гора — принадлежать полностью, всеми своими мыслями, чувствами, каждой клеточкой своего тела. Мне суждено стать его рабыней.
Я посмотрела на этого человека; он казался невероятно сильным и мужественным.
— Вы искали меня по всей степи? — спросила я.
— Да, — ответил он и усмехнулся. — Я охотился за тобой несколько дней.
Отчаяние нахлынуло на меня с новой силой. Значит, когда я чувствовала себя абсолютно свободной, когда убежала от Тарго, когда предала Юту и пряталась в зарослях деревьев ка-ла-на, это грубое чудовище со своим громким смехом, со своими жесткими кожаными ремнями неотступно шло по моему следу! Он уже давно отобрал меня для своего ошейника, наметил в качестве предмета своих удовольствий.
Как же могла я, простая слабая девушка, надеяться убежать от такого мужчины, такого тарнсмена?
— Вы видели меня в невольничьих бараках Ко-ро-ба? — повторила я вопрос.
— Да, — ответил он.
— Кто вы? — прошептала я.
— Ты меня не узнаешь?
— Нет.
Он снял с себя шлем.
— Я вас не знаю, — прошептала я.
Я была очень испугана. Я не подозревала, что у этого человека такое красивое, волевое лицо. Он словно олицетворял собой власть и мужество. Голова у него была крупной, песочного цвета волосы — длинными и густыми, а глаза — холодными и суровыми.
Я застонала от отчаяния, кляня судьбу за то, что она обрекла меня на несчастье попасть в руки такому мужчине.
Он рассмеялся. На фоне обветренного, загорелого лица его крупные зубы показались мне особенно белыми и по-хищному крепкими. Я невольно вздрогнула. Мне в голову пришла сумасшедшая мысль, что эти зубы, вероятно, привыкли раздирать сырое мясо. Что, если они вопьются в мое тело?
Я с новой силой ощутила собственную слабость. Я чувствовала себя беспомощным табуком в лапах горного нарла.
Все мои прежние фантазии, которыми я тешила себя и в невольничьих бараках Ко-ро-ба, и в караване Тарго, все мои мечты о том, как я стану покорительницей мужчин и, несмотря на надетый на меня ошейник, обольстительной улыбкой и капризно надутыми губками сумею подчинить себе своего будущего хозяина, заставлю его выполнять все мои желания, сейчас казались мне такими наивными, такими глупыми.
Меня захлестнуло отчаяние.
Я понимала, что в руках такого человека я могу быть только бесправной рабыней. Рядом с ним, с его силой и мужеством, я могу быть только женщиной — слабой и покорной.
Здесь у меня не было выбора.
В эту минуту я осознала, насколько большую роль в жизни каждой женщины, как и каждого мужчины, помимо воли, помимо способности к сознательному выбору, играют инстинкты — скрытые или в большей степени явные, лежащие на поверхности или в самой глубине сознания, принимаемые человеком или яростно им отвергаемые. Они заложены в самой природе человека, в самом его генетическом коде и, хотим мы того или нет, передаются от поколения к поколению. Они неподвластны нашему желанию, но подспудно в той или иной степени накладывают отпечаток на каждый наш поступок, каждую мысль или стремление. Нередко оставаясь незаметными для нас самих, они проявляются столь же естественным образом, как ощущаемый нами страх и удивление, радость и печаль, как ритмичное сокращение сердечной мышцы и работа органов внутренней секреции.
Но, даже не вдаваясь в столь глубокие умозаключения, я чувствовала, осознавала, что этот человек главенствует надо мной.
Куда, например, денешься от того факта, что я лежу перед ним связанная по рукам и ногам — беспомощная пленница, всецело зависящая от желания своего повелителя? Разве поспоришь с тем, что мне не сравниться с ним ни в силе, ни в мужественности характера, перед которыми мне остается только признать себя слабой, беспомощной женщиной? Как мне хотелось сейчас оказаться среди уступчивых, сердобольных мужчин Земли, приученных потакать женским капризам! Как мне хотелось вырваться из лап этого безжалостного горианского самца!