Пленница кракена
Шрифт:
– Из-за денег. – Хмурюсь. – Ты отдала семь лет жизни ради денег?
– Порой люди тратят на их получение все, что у них есть. Здоровье, время, силы и саму жизнь. Что такое семь лет?
Она пожимает плечами.
– Тем более меня мало что держало. Не было причин оставаться и отказываться от предложения Азазеля.
Ее беззаботный тон так и разит ложью. Не имею права требовать правды… но хочу. А это странно. От замешательства голос становится резким.
– По тебе некому тосковать?
– Для этого мое присутствие должно
Она говорит так тихо, что вряд ли хочет, чтобы я ее услышал.
Но я услышал.
Богиня, услышал.
Внезапно вижу Каталину в совершенно ином свете. Она такая смелая, дерзкая и наполненная светом, но сколько раз за время нашего недолгого знакомства я поражался лжи, таящейся за ее дикой улыбкой? Вернее маске, а не лжи. Стоило знать, что все это маска.
Кто эта девушка, что прячется за ней?
Жажда узнать ее так сильно, что застает врасплох.
– Расскажи мне о своей семье.
– Расскажи мне о своей супруге.
Отшатываюсь.
– Что, прости?
Она остается неподвижна.
– Ты меня слышал. Если станем ворошить старые раны, то только вместе. Или не станем вообще. Выбор за тобой.
Ни при каких обстоятельствах не стану говорить с ней о Бранте. Это странно и чем-то похоже на предательство, хотя даже не могу сказать, кого предаю. Мою давно утраченную любовь или хрупкую девушку передо мной. Все еще не избавился от чувства вины, которое испытываю отчасти перед Брантой, отчасти перед Каталиной, и попытка отделаться от вины непременно приведет к тому, что заговорю необдуманно.
– Я тебя понял.
– На это и рассчитывала.
Мы замолкаем, когда в комнату входят Делла и Аннис, и каждая несет полдюжины подносов. Еды слишком много, хотя пахнет она очень вкусно.
– Спасибо.
Они молча расставляют подносы на столе и уходят. Сдерживаю вздох. Делла все еще не простила меня за резкие слова, сказанные по приезде Раману, а Аннис осторожничала в моем присутствии. Похоже, сегодня обе эти ситуации не разрешатся.
– Что будешь делать с деньгами, которые достанутся тебе такой большой ценой?
Не имею права задавать этот вопрос, но во всем, что касается этой девушки, меня это ни разу не останавливало.
Каталина со странным выражением лица ковыряется в тарелке.
– Как и все. Вести роскошную жизнь. Питаться, как королева. Окружу себя красивыми людьми, которые хотят меня осчастливить.
Хмурюсь.
– Эти люди будут желать тебя только из-за твоих денег.
– К чему ты клонишь?
В кои-то веки она не смеется. Смотрит на меня с мучительно серьезным выражением лица и кладет вилку на стол.
– Ты король этих земель.
– Да.
Где-то в ее словах закрался подвох, но не могу его предугадать.
– Значит, ты здесь самый могущественный. Власть и деньги – вот что привлекает людей. Откуда тебе знать, что все, кто втирается к тебе в доверие, чисты сердцем?
В груди зарождается неприятное чувство.
– Я этого не знаю. Становится ясно только со временем.
– Именно. Ты не заметишь разницы. И я не замечу.
Она снова берет вилку.
– А значит, для моих целей разница значения не имеет.
В этом предложении таится очень многое. Но не знаю, что делать с этой информацией. Пока. Нужно подумать о Каталине и о том, что же такое приключилось в ее жизни, раз она предпочитает окружать себя людьми, которым на нее наплевать… лишь бы они были рядом.
Но мне не наплевать. Мне не по себе от этого. Но меня бы не терзали внутренние противоречия о том, что поступками могу предать память Бранты, если бы не испытывал искренних чувств к Каталине.
Я позабочусь о том, чтобы она была с тем, кому небезразлична, пусть даже всего на одну ночь.
Глава 12
Каталина
Я изо всех сил стараюсь прилично себя вести. Впервые за несколько недель ем не в одиночестве, и, кажется, совсем забыла, каково быть человеком. Более того, делю трапезу с Тэйном.
Разговор за едой выходит неловким, потому что не умею вовремя замолчать, а Тэйн серьезен, как сердечный приступ. Он воспринимает все мои слова как истину, и это немного пугает.
Не знаю, воспринимали ли меня когда-либо прежде всерьез.
Я эпатажная. Не шут, мать бы заперла меня в шкафу, но не позволила позорить ее на людях, но всегда выходила за рамки дозволенного. Сейчас не могу себе этого позволить. Тем более, когда Тэйн соблазняет меня такой приманкой.
Слегка усмехаюсь от этого сравнения. Всегда поддерживаю свой имидж. Соберись, Кэт.
– Спасибо. За… эм… что отвлек, пока мы сюда добирались.
Разговор о том, как он пальцами довел меня до оргазма, пожалуй, хорошим поведением не считается, но если буду ограничиваться только комментариями о еде, то попросту взорвусь.
– Обычно я не такая нервозная, но… как называется противоположное клаустрофобии состояние? Думаю, у меня, возможно, оно. Во всяком случае, когда оказываюсь в открытом океане или вроде того.
Тэйн, как всегда, пристально, изучает меня взглядом. Будто каждое мое слово – чистая правда. Какой ужас.
Наконец он делает большой глоток из кубка.
– Хочешь научиться плавать?
Нет. Ни за что. Хватит с меня воды, и хотя на нее приятно смотреть через многочисленные окна башни, то же самое можно сказать и об огне, а я точно не хочу прыгать в камин.
– Благодарю, но последнее, что я планирую – утонуть.
– Ты не утонешь.
Тэйн кивает на браслет на моем запястье. Наверное, стоило снять его, как только поняла, что регулярных подводных прогулок ждать не стоит, но меня успокаивает его тяжесть. А еще, что она означает, я не утону. Вполне надежная гарантия безопасности.