Пленница любви

Дэвидсон Мэри Дженис

Мойра хихикнула, но тут же закашлялась, едва он метнул на нее хмурый взгляд, и весело промурлыкала:

— Ой, мы даже не удосужились представиться, правда? Это Майкл. Майкл Уиндэм.

— Великолепно, — сказала Дженни, ничуть не удивленная. После всего, что стряслось за последний месяц, ее, казалось, уже ничто не может поразить. Уиндэмы управляли целой судоходной империей и слыли едва ли не более богатыми, чем сам Господь Бог. Отцу ее ребенка принадлежала башня, в которой находился тот злополучный лифт, и, наверное, даже журнал,

в котором работала Дженни. Можно было догадаться. — Ненормальный и богатый.

— Боюсь, что да, — его улыбка была до раздражения сексуальной.

Дженни с отвращением отвела взгляд.

Мойра повела ее в изумительный особняк, который Дженни видела краем глаза из трейлера. После последней стычки с Большим и Страшным Уиндэмом она заснула со слезами на глазах. А когда проснулась, они уже подъезжали к усадьбе, красивее которой Дженни даже представить себе не могла. Потрясенная размерами и величием дома, она даже не сказала ни слова, когда Майкл бережно вывел ее из трейлера и принялся знакомить со своими домочадцами (оказалось, что рыжего зовут Джон, а блондин представился Дериком), которые заверили ее, что полностью разделяют «бредни» Майкла.

Дженни была просто восхищена особняком, стоящим прямо на берегу океана, и почти забыла, что ее держат в плену пятнадцать человек, таких же чокнутых, как и сам Уиндэм. Правда, она ни капельки не сомневалась — позже беспокойство вернется. Едва пройдут шок и удивление. Вот тогда будет большой скандал. Тогда…

— Надеюсь, вам здесь понравится, — сказала Мойра, ведя ее по дому, по сравнению с которым усадьба «Двенадцать дубов» из «Унесенных ветром» выглядела просто жалкими трущобами. — Мы так долго вас ждали.

— Ждали меня?

— Когда наш вожак найдет свою пару, — пояснила Мойра. Она была очаровательной изящной блондинкой с глазами цвета неба и бледной, почти прозрачной кожей, едва ли не на голову ниже Дженни (а сама Дженни могла похвастать пятью футами десятью дюймами роста). — Ему нужен наследник. Так жаль, что… — она смущенно замолчала.

— Вы даже не представляете, насколькожаль, — сухо сказала Дженни. — Мойра, послушайте, я, конечно, не думаю, что есть хоть один шанс, что вы поможете…

— Даже не просите, мадам, — твердо ответила та. — Я умру за Майкла. Как и все остальные.

— Другими словами, не трать зря воздух, прося кого-нибудь помочь удрать из этой тюрьмы, — закончила Дженни.

— А вот и ваша камера, мадам, — Мойра с усмешкой распахнула двери из красного дерева. Дженни ступила в комнату, красивее которой она еще не видела: сверкающий паркет, пушистые ковры, камин, достаточно большой, чтобы зажарить парочку свиней, несколько дверей. И кровать! Двуспальное чудовище, на котором с комфортом устроилась бы семья из шести человек.

— Ванная, туалет, гардеробная, балкон, — перечисляла Мойра, открывая поочередно все двери.

— Ого! — только и смогла пробормотать Дженни, выпучив глаза. Мойра

хихикнула. — Ладно, допустим, эта комната занимает верхнюю строчку в списке Лучших Тюрем Мира. Но все равно паршиво, ну вы понимаете.

— Хмммм? — Мойра присела на кровать.

— Торчать здесь против моей воли, — нетерпеливо напомнила ей Дженни. Она ждала, что та покраснеет, признает свою вину, сделает хоть что-нибудь… кроме как пожмет плечами и равнодушно взглянет на нее, черт возьми! Вдруг ей в голову пришла тревожная мысль, и Дженни резко спросила: — А где спит Уиндэм?

— В соседней комнате, — просто ответила та.

— Только через мой труп!

— Вам придется обсудить это с ним, мадам.

— И хватит называть меня мадам. Мне не девяносто.

— Как пожелаете, миледи.

— Вон, — прошипела она, и к ее удивлению и облегчению, Мойра послушно вышла.

Дженни бросилась на кровать, принявшую ее в мягкие пуховые объятия. Она была слишком взбешена, чтобы вновь расплакаться, и это настроение было хоть каким-то разнообразием — в последнее время она только и делала, что ревела. А теперь настало время действовать.

— Хочешь перекусить прежде, чем предпринять первую попытку к бегству?

Это Уиндэм просунул голову в дверь, которая — ну естественно! — соединяла их комнаты. Перед глазами пронеслось видение, как дверь вдруг захлопывается, и его глаза выскакивают из орбит, а шея ломается с приятным хрустом.

Она оторвала голову от подушки.

— Хочу домой.

— Я знаю.

— Сейчас!

— Прости.

Дженни встала на колени, балансируя на мягких подушках и пушистых одеялах. Губы Уиндэма дрогнули, когда она не удержала равновесие и покачнулась.

— Уиндэм, последний раз говорю — я здесь не останусь. Не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты преступник, негодяй и жалкий псих.

— Ты не боишься, — довольно выдохнул он. — Я знал, что ты не испугаешься.

— Не обольщайся. Я слишком злая сейчас, чтобы бояться. Слушай, идиот, если попытаешься удерживать меня здесь, будут страшные последствия. Я имею в виду облавы ФБР и переломанные кости. И я свалю отсюда при первой же возможности.

На секунду на его лице вдруг мелькнула тревога. Боится потерять секс-игрушку? Или по каким-то более глубоким причинам? Но он тут же вновь принял невозмутимый вид.

— Если попытаешься сбежать, будут последствия, — сказал он, заходя в комнату и тихо прикрывая за собой дверь.

Сменив костюм на шорты цвета хаки и белую футболку, он будто стал еще аппетитнее в этой домашней одежде, щедро демонстрирующей мускулистые ноги и грудь. Он был просто возмутительно загорелым, возмутительно красивым.

— В ближайшее время собираешься бежать? — поинтересовался он как бы между делом, словно говоря о температуре воздуха.

— Ты… ты, — Дженни задыхалась, не в силах подобрать слов в ответ на этот нелепый вопрос. — Ты не должен спрашивать о моем побеге.