Пленница шейха пустыни
Шрифт:
Черные глаза воина песков, безжалостного убийцы и несгибаемого наемника смотрели в мои глаза не мигая, и тело сковывало, мысли застывали, лишая воли к сопротивлению. Я ощутила, как воля, не поддаваясь никаким законам логики, стремительно тает.
Чужак поднял руку. Невесомо коснулся моей шеи, не разрывая зрительный контакт. Словно песок в стекло, упало его заклинание на древнем языке, перед тем как пальцы осторожно, не доставив особой боли, надавили на пульсирующую жилку на моей шее.
Когда он подхватил меня на руки, я не могла ни закричать, ни забиться. Странное спокойствие
В коридоре свет был приглушен. Высоко под потолком развивались, словно флаги, отрезы черной ткани, скрывая от ока камер все, что происходило. Я наблюдала за колебанием материи, и это не позволило мне в деталях разглядеть то, что происходило на полу.
Моя охрана – четверо крепких мужчин – расслабленно спала в крайне неудобных позах. В каком дурмане я находилась, если сочла увиденное сном, неизвестно. И лишь когда мой похититель, прижимая к груди бережно, как самую дорогую ношу, переступил через ноги самого молодого из бодигардов, из моей груди начал рваться крик.
Они не спали. У некоторых из груди торчал клинок, вогнанный по самую рукоятку. А у того, кого увидела я, во лбу зияла аккуратная дырка с засохшей кровью.
– Засыпай! – произнес похититель по-арабски, и рассудок, сделав мертвую петлю, погрузился в темноту…
[i] В арабской мифологии - Оборотни, живущие в пустыне вдоль дорог и охотящиеся на путников, которых убивают, а затем пожирают. Также крадут детей, пьют кровь, воруют монеты, грабят могилы и поедают трупы.
Глава 3
Это все было похоже на сон. Приятный и глубокий, который так часто овладевал мною после многочасовых перелетов, заполненных залов для научных конференций и долгих презентаций. Возможно, я уснула на борту нашего чартерного рейса, и воздушные потоки мягко качали на высоте белых облаков. Даже пересохшие, стянутые губы и легкая жажда не выбивались из общей картины – обычные симптомы при перелете и утомленности. Скоро я буду дома. Либо в нашем имении в Праге, либо на вилле в Черногории. У нас с Далилем были дома в разных уголках мира. Но больше всего я любила Прагу и Будву.
Я высплюсь. Позволю себе практически сутки счастливого сна, после чего буду плавать в бассейне, заниматься спортом и может быть, попытаюсь развить ту самую теорию интегрального чередования, что уже месяц не дает мне покоя. Дождусь Далиля, и позволим себе неделю посещать оперу, театр, а может, все же позволю отчаянной мысли воплотиться в реальность: рвануть в горы, туда где снег скрипит под сноубордом, а высокие ели касаются облаков…
Арабская речь ворвалась в мой сон, заставив беспокойно вздрогнуть. Я смутно понимала, о чем они говорят: некоторые слова были похожи на древний язык, а оттого и вовсе незнакомыми.
Резкий рывок. Я открыла глаза, непонимающе уставившись в крышу автомобиля, обтянутую темной тканью. В стекло легким скрежетом бился песок, завывал ветер. Пока я ошеломленно моргала, раздался визг буксующих колес, затем хлопнула дверь. Когда она приоткрылась,
Я в панике вжалась в сидение, попыталась закрыть руками рот, чтобы не закричать от ужаса. Запястья опалило жаром и болью при этой попытке. Мне связали руки! Меня похитили! Аллах, это просто невозможно!
Я в панике оглядывалась. Свист ветра заглушал мужские голоса снаружи. Дыхание сбилось, предвещая скорую паническую атаку, а я ничего не могла с собой поделать. Мое сердце сделало рывок и остановилось, чтобы потом сорваться в аритмию.
Мы в пустыне. Аллах, каким безумцем нужно быть, чтобы отправиться в путь в разгар бури, которая будет бушевать еще как минимум полдня? Наверное, куда более сумасшедшим, чем тот, кто осмелился похитить меня!
Дверца у пассажирского сидения, где я сжалась от страха, резко распахнулась. Черная тень закрыла собой очертания барханов в песчано-рассветной дымке. Я с ужасом смотрела на черные брюки, куртку, перевязь с ножами и пистолетом на поясе, стараясь не поднимать глаз на скрытое черной тканью лицо.
– Без глупостей! – произнёс мужчина, протянув ко мне руки.
Мой крик потонул в отрезе ткани, закрывшей нижнюю часть лица. Похититель действовал слажено и уверенно, когда застегивал на моей шее тяжелый плащ и надевал на глаза темные очки. Я постаралась не кричать, когда меня выволокли из машины, перебросив через плечо. Ужас при мысли, что со мной сейчас сделают, немного отступил: насиловать под свист песка и ветра точно никто не станет.
От группы из шестерых темных теней отделилась самая высокая. Хоть стекла очков мало что позволяли рассмотреть, я поняла – это тот, кто унес меня из номера.
– Выбор, - его голос звучал тихо, но каким-то чудом перекрывал шум бури. – Тяжёлый сон от лекарств или покорность без попыток убежать либо с кем-то заговорить.
Мои глаза расширились. Бежать? Я погибну, не выдержав даже часа. Пока не завершится буря, мне ни за что не найти пути назад. И я не знаю, где мы. Верная смерть.
– Покорность… - само слово вызвало во мне внутренний бунт, который стоило подавить и спрятать как можно глубже, чтобы не злить своих похитителей. – Не надо наркотиков.
Меня повели к огромному «хаммеру» с мощными колесами. Усадили сзади, между двумя молчаливыми черными воронами. Взревел мотор, и машина устремилась вперед, пронзая мощными фарами непроглядную пелену летящего навстречу песка.
Мы не останавливались. Лишь когда буря начала стихать, а лучи утреннего солнца превратили ее в подобие золотисто-охрового облака, мне дали выпить воды и съесть протеиновый батончик. Делать это из рук незнакомых мужчин было непривычно, унизительно, страшно. Но я знала, что не в моем положении и не в таких природных условиях крутить носом. Обезвоживание и голод могут иметь фатальные последствия. А мне необходимо выяснить, кто тот безумец, что осмелился меня похитить и каковы его требования. Скорее всего – выкуп. Мы заплатим его без возражений и торгов, поле чего я заставлю Висама пустить по следу этого шакала личную армию, которая церемониться не станет. Но это все потом. Пока что мне стоит оставаться в здравом рассудке.