Пленница Волка

"От него никуда не деться и не скрыться, потому что мы единое целое... Я навечно привязана к нему... Он моя жизнь! У нас даже мысли одни на двоих. Скорее всего, когда я сейчас пишу эти строчки в моем дневнике, он сидит у себя в кабинете и улыбается. Так знай же я тебя ненавижу! Каждой клеточкой своего тела, всем сердцем! Хотя и сердце не принадлежит мне полностью.... Как же давно я не ощущала свободы... Этого прекрасного чувства, когда можно делать все что хочется,

когда ты предоставлена себе самой. Я даже забыла то время, когда была одинока! Хотя я и сейчас одинока... Ты все время рядом, но всю мою душу пронизывает пустота. Как будто я осталась одна во всей Вселенной, и нигде нет ни души. Только я и тьма... и безысходность.

С каким удовольствием я бы убила тебя, если бы это было возможно! Медленно, так чтобы ты ощутил все мои страдания, растягивая каждую упоительную минуту и дико смеясь. Как бы я хотела видеть твое лицо искаженное болью, чтобы с него исчезла эта наглая самодовольная ухмылка.... Но это всего лишь мечты, которые даже ночью не оставляют меня. Я и ты знаем, что я никогда не сделаю этого, потому что тогда не станет и меня вместе с тобой. А я хочу жить!..."

В солнечное летнее утро 18.. года Ральф Эртон сидел в гостиной и читал газету. Темные волосы молодого человека, взлохмаченные ночным сном, смешно стояли на макушке. В свои двадцать два года Ральф не гонялся за модой и не был франтом, чем отличался ото всех молодых людей своего возраста. Но костюмы любого покроя и фасона всегда безупречно сидели на его подтянутой мужественной фигуре. Слегка щуря карие глаза от яркого света, льющегося в комнату через огромные от потолка до пола окна, он машинально перелистывал страницы газеты, ни на чем особенно не останавливаясь. Его не интересовали ни экономика ни политика. Мысли Ральфа витали далеко от английских новостей, и были заняты обладательницей длинных черных локонов и пронзительных таинственных глаз.

Вдруг чьи-то руки обхватили его за шею и сзади послышался веселый девичий смех, отрывая парня от размышлений и мечтаний.

– Люси! Ты напугала меня... Что это за штучки с утра пораньше?
– Ральф серьезно сдвинул брови, еле сдерживаясь чтобы не рассмеяться. Глядя на это светловолосое кудрявое создание, с миловидным личиком усеянным крупными веснушками, очень сложно было сдержать улыбку, какой бы из ряда вон выходящий поступок не выкинула Люси.

– Братец, не будь занудой! Я всего лишь отвлекла тебя от грез, вернув в реальность, - девушка перегнулась через плечо брата, стараясь прочесть газетную заметку.
– "Цены в этом месяце.." - начала читать она в слух.
– Боже, какой нудный бред! Ты ни за что не убедишь меня, что не думал о Мелинде, а читал эту ерунду.

Люси, пятью годами младше брата, совсем не походила на него. Улыбка до ушей, яркие сияющие глаза всегда украшали личико девушки. Она ужасно любила моду, и если какое-нибудь платье не соответствовало ей, даже надетое всего лишь раз, оно тут же вылетало из гардероба Люси. Все обожали девушку: начиная с родителей, и заканчивая многочисленными поклонниками. Но ее сердце не занял ни один молодой человек; их всех Люси считала или братьями, или друзьями. Она вовсе не была ветреной, но ее жизнерадостность и нежелание кого-либо обидеть, создали вокруг нее толпу молодых людей, которые еле терпели друг друга, лишь потому что все были влюблены в Люси и не хотели ее ни с кем делить.

– Конечно ты думал о ней, - Люси не дала брату вставить и слова: за ней водился небольшой грешок, который называется излишняя болтливость.
– Сейчас о Мелинде думают все молодые люди. Хотя это мне только на руку: они наконец-то забудут обо мне.

– А ее брат вскружил голову всем барышням от тринадцати до семидесяти лет, - Ральф нахмурился; ему не нравилось, что сестра лезет к нему в душу. Он и без нее знал, что мисс Мелинда обворожила всю округу.
– И конечно же и в твоем сердце Джастин Дин успел оставить след? Не так ли?

– А вот и нет!
– Люси удобно устроилась на кресле напротив брата и отвела взгляд, так чтобы глаза не выдали ее чувств.

– Да ты у нас прямо сталь! Но все же я думаю, что он тебе нравится.....

Ральф не успел договорить, так как в гостиную вошли родители. Пожелав матери и отцу доброго утра, он бросил газету и собрался уходить, потому что если по утрам встречались Люси и миссис Эртон, то их бесперебойная болтовня о балах и светской жизни грозила мужчинам головокружением и помутнением рассудка. Если лорд Эртон за тридцать лет совместной жизни с женой привык к этому, и его психике уже ничего не могло повредить, то Ральф все еще никак не мог смириться и только увидев полную фигуру матушки тут же собрался прогуляться на свежем воздухе.

Лето выдалось замечательным. Теплый ветерок легко заигрывал с листвой деревьев, трава простиралась мягким ковром под ногами, и солнце беспощадно припекало голову. Ральф пожалел, что у него нет склонности к сочинительству, как у большинства молодых людей его круга, воспевающих в одах Люси, чтобы увековечить это прекрасное утро в каком-нибудь стихотворении. В его мыслях опять невольно появился образ Мелинды. Да, и не исчезал он никуда. Просто на время темноволосая красавица ушла на второй план: Ральф даже во сне видел бледное лицо с ярко алыми губами, длинные волосы и пронзительные, поникающие в самую душу черные глаза.

Наваждение по имени Мелинда Дин началось для молодого человека два месяца назад, когда незнакомая никому пара приехала в их провинцию. Джастин и Мелинда Дин оказались братом и сестрой, которые путешествовали, как они сами рассказали, после смерти родителей по всей Англии. Они заняли старинный особняк, давно пустовавший и наводивший нехорошее чувство страха на местных жителей. Особняк располагался рядом с замком Эртонов, и окна комнаты Ральфа выходили на него. Поэтому молодой человек бессонными ночами стоял и смотрел на дом, представляя себе как сладко спит мисс Дин.

Ральф влюбился в девушку с первого взгляда, но Мелинда ни единым жестом или словом не давала надежду, что это чувство взаимное. Даже кружась в танце, когда он сильно сжимал ее в своих объятиях и смотрел ей прямо в глаза, девушка оставалась все такой же: мраморно холодной, только милая улыбка трогала ее губы. Мелинда была единственной девушкой, из всех тех, кого знал Ральф, которая могла улыбаться лишь губами. Ее глаза всегда оставались неизменно строгими, насквозь пронизывающие холодом; иногда они становились печальными и пустыми, как будто их обладательница страдала от чего-то невидимого и слишком сильного, чтобы с этим бороться.