Пленница. Родишь мне ребёнка
Шрифт:
— Ненавижу, — процедила сквозь зубы.
Его рука опустилась ещё ниже. Он вдруг задрал подол моего платья и резко сдвинул трусики. С нажимом провёл между ног.
— Да? – растёр влагу между пальцев.
Я готова была умереть от ярости, от бессилия и стыда. Губы Захара искривились ещё сильнее. Он вытер пальцы о моё платье и отступил. Смерил меня взглядом.
— Приведи себя в порядок, — сказал жёстко. – От тебя воняет продуктовым фургоном. – Вымой волосы и уложи. У меня нет желания трахать пугало.
— Иди к чёрту, ублюдок!
Я вскрикнула от боли. Губы обожгло – удар был не сильным, но хлёстким. Приложила пальцы к губам.
— Следи за языком. – Взял мою руку и убрал от лица. Мягко погладил губы. – У тебя в комнате есть всё, что нужно. Прими ванную. Мне нравятся цветы. Розы. Добавь в воду пену. И делай это каждый день, Виктория. Виктория… — повторил, растягивая. Усмехнулся уголком губ. – Как думаешь, если к розам добавить немного клубники, будет хорошо?
Я сжала зубы, чтобы снова не послать его. А он опять задрал подол моего платья и провёл пальцами по плоти. Но теперь поднёс их к лицу и вдохнул, а потом стремительно вышел из кухни. Так быстро, что я не успела сделать вдох.
Оперлась о стену и, обессиленная, осмотрела кухню.
О том, что Захар был здесь, напоминала только чашка на столе и ноутбук. И ещё пылающие губы, влажные трусики и предательская, абсолютно необъяснимая дрожь.
Глава 4
Попытаться достучаться до здравого смысла Захара – единственное, что я могла сделать. Он был слишком опасен, чтобы игнорировать его угрозы. Рисковать жизнью брата я не имела права. Достаточно того, что он сам не раз рисковал ею.
— Да уж, — неутешительно вздохнула, разглядывая себя в зеркале.
Платье измялось, сама, как моль. Говорят, чтобы отделаться от маньяка, надо вызвать у него отвращение. Может, если я перестану мыться и чистить зубы, «хозяин» от меня отстанет?
— Вряд ли.
Тишина была непривычной. Муж постоянно включал колонку или телевизор, и я привыкла к тому, что фоном что-то бубнит, хотя это раздражало.
На полке нашлось множество пузырьков. Такого разнообразия у меня и дома-то не было! Всё ручной работы. Открыла одну из банок и, не удержавшись, поднесла к лицу. Пахло розами. Нет уж, обойдётся!
Приняла душ, ни к чему не притронувшись и просто расчесала волосы. Пальцами провела до шеи и почему-то вспомнила, как касался меня Захар. Руки тут же покрылись мурашками, а внизу живота заныло.
— Да что за ерунда, — шепнула, злясь на саму себя.
Вместо того, чтобы испытывать отвращение, я дрожу от одних только мыслей о прикосновениях этого ненормального. Пленница в его доме, голодная и униженная, не могу не думать о том, что с мужем так хорошо мне не было никогда.
Горькая правда вызвала разочарование. За несколько лет жизни с мужем я только дважды испытала оргазм.
Вниз спустилась примерно в то же время, что и вчера. Как оказалось, вовремя. Захар был на кухне. Снова один – ни повара, ни горничной.
— Ты сам готовишь?
Он посмотрел на меня. Всего на миг в его глазах промелькнул интерес, после – тот же холод.
— Нет.
Мой переход на «ты» он проигнорировал, как и моё присутствие в целом. В кухне пахло рыбой. Я бросила взгляд туда, где вчера стоял контейнер с творогом, но там ничего не было. Только пароварка на столешнице, в которой, судя по всему, и дожидался меня ужин. Так же промолчав, я взяла тарелку и положила кусок белой рыбы. Лучше бы это был творог! С грохотом поставила тарелку на стол и села напротив Захара.
— Я ненавижу творог, ненавижу мёд и рыбу, — сказала жёстко. – Ненавижу зелёный чай и сыры с плесенью.
— Сыр с плесенью тебе никто не предлагает, — опустив остальное, ответил Захар.
В его бокале снова было вино, на тарелке – стейк из лосося. От стейка я бы не отказалась, но не от того, что предназначалось мне.
— Давай поговорим, — собрав в кулак всю выдержку, сказала я спокойно. – Давай просто поговорим, как нормальные люди, Захар. Ты же должен понимать, что твоя затея с ребёнком какой-то… Да я даже не знаю, как это назвать! Ты богатый человек, ты можешь себе позволить всё, что хочешь.
— Верно, Вика. Я могу позволить себе всё, что хочу. А хочу я, чтобы ребёнка мне родила ты.
Я поглубже вдохнула. Он специально делает это – старается вывести меня на эмоции. Присмотрелась к нему. Нет, не специально. На меня ему плевать. Только тогда зачем ему нужно, чтобы я вынашивала ребёнка?!
— Вокруг полно женщин, которые готовы за деньги сделать всё, что ты захочешь. Почему я?
Он отложил вилку. Звук, когда она соприкоснулась со столом, был тихим, но я всё равно вздрогнула. Возможно, виной этому был взгляд сидящего напротив мужчины.
Игра в переглядки затянулась. Захар смотрел на меня, ничего не говоря, и чем дольше это длилось, тем мне было сложнее. Он словно вытягивал из меня стойкость и моё собственное «я».
— Ты похожа на неё, — наконец сказал он и опять принялся за еду.
Ничего нового, это я уже слышала…
— То есть ты выбрал меня из миллиардов других просто потому, что я, мать твою, на кого-то там похожа?! Я, конечно, понимаю, что у богатых причуд много, но не настолько же, Захар! В конце-то концов, я тоже человек! Я не виновата в том, что твоя жена умерла!
Рыба воняла. Её резкий навязчивый запах вызывал омерзение, а желудок сводило. Интересно, если я выпью вина, это поможет шире мыслить? Или я скорее свалюсь, чем смогу объяснить себе ход мыслей Захара?!
— Ты – нет. А твой муж виноват.
Я готова была продолжить, но как только смысл дошёл до меня, слова исчезли. Я вообще забыла, что хотела сказать.
— Как это? – спросила, перестав понимать что-либо. – Ты про Юру говоришь? Как он может быть виноват в смерти твоей жены?
Захар некоторое время смотрел на меня. Мысли путались. Я судорожно вспоминала, что и когда могло случиться, что рассказывал Юра. Но ничего не было. Вообще. Я бы обязательно знала об этом.