Пленница
Шрифт:
— Пожалуйста… — в отчаянии прошептала девушка. Что-то промелькнуло в его глазах. Понимание, от которого она растерялась. То, что случилось, не ужасало Тилу, но ей не хотелось, чтобы он догадался об этом. Незамужняя дочь Уоррена с мужчиной! И не просто с мужчиной, с метисом! Одно дело — играть, но совсем иное — быть уличенной.
— Это Дживс с чаем, мисс Уоррен, — раздался тихий отчетливый голос. — Миссис Маккензи собирается на верховую прогулку и просила спросить, не присоединитесь ли вы к ней. Извините, что разбудил вас.
Тила вскочила
Тила намеревалась запереть за ним дверь, но Дживс вновь тихо постучал.
— Мисс Уоррен?
— Да, да…
Она бросилась открывать дворецкому. Увидев тяжелый чайный поднос, Тила покраснела, почувствовав себя виноватой.
— Поставьте вон на тот столик, у окна. Благодарю вас. И передайте миссис Маккензи, что я, конечно, с удовольствием составлю ей компанию.
— Непременно передам, мисс Уоррен. — Внезапно он тихо проговорил:
— Мистер Маккензи.
Поскольку Дживс стоял у двери спиной к ней, Тила посмотрела в коридор, полагая, что он обращается к Джаррету.
Но Джаррета там не было, и Дживс обращался не к нему, а к младшему Маккензи, стоявшему за дверью на балконе.
— Я взял на себя смелость принести две чашки чаю, — добавил Дживс, — и сообщил вашему брату и невестке, что вы не покинули Симаррон прошлой ночью. Не найдя вас утром в вашей комнате, я подумал, что вы решили присоединиться за завтраком к мисс Уоррен. Еще раз прошу прощения, но в доме уже все встали.
Дживс удалился, а изумленная Тила растерянно взирала на закрывшуюся дверь. За спиной послышался шорох, и не успела она повернуться, как вошел Джеймс. Побледнев и задыхаясь, Тила попятилась назад.
— Боже! — еле вымолвила она.
Взяв бутерброд, Джеймс оседлал стул.
— Дживс — воплощенное благоразумие, мисс Уоррен. Не опасайтесь, что он запятнает вашу репутацию.
— Меня не… меня не беспокоит моя репутация.
— Нет? — с укором спросил он. Его глаза смотрели на нее холодно, голос звучал жестко.
— Вы не имеете права осуждать меня!
— Откуда же такой страх, что вас уличат?
— Потому что… просто это не подобает леди.
— Ошибаетесь. Такое происходит, и часто. Девушка тихо застонала и отскочила, когда он плавно и стремительно, как пантера, устремился к ней и схватил за руку.
— Прошу вас, сядьте. — Джеймс подал Тиле стул и усадил ее. — Налить вам чаю?
— Я сама налью.
— Хорошо, тогда мне со сливками и сахаром. Роскошь, разумеется. В повседневной жизни дикарю приходится довольствоваться черным кофе из цикория.
— Перестаньте! — Налив Джеймсу чая. Типа добавила сливки, положила сахар и уже протянула ему чашку, но вдруг замерла и побледнела.
Заметив
Он встал, сдернул простыню, свернул ее и положил на свой стул. Потом осторожно приоткрыл дверь и исчез в коридоре. Глядя ему вслед, Тила подумала, что они оба лишились рассудка.
Однако спустя мгновение Джеймс вернулся с чистой простыней, бросил ее на постель, опустился на стул и взял чашку.
— Не считайте, что я взываю к вашему состраданию, но мне приходится чаще всего спать под соснами, так что вы наверняка лучше меня застелите постель. Опустив голову, она кивнула. Какой странный человек, и как быстро меняется у него настроение! Вот опять он холоден, насмехается над ней, может, даже отчасти ненавидит ее. Этим утром Тила держалась как избалованная южанка, жаждущая острых ощущений и не думающая о последствиях, о том, что рано или поздно придется расплачиваться.
— Мне очень жаль, — отрывисто бросил Джеймс, еще больше удивив ее. Его взгляд был суровым. — Мне не следовало приходить в вашу комнату. Нет, я не то хотел сказать. Мне не следовало… овладевать вами.
Она ждала, что с его языка сорвутся какие-то слова, более подобающие ситуации, но он помолчал, потом добавил:
— Если бы я мог повернуть время вспять! Тила вздернула подбородок.
— Если бы я могла повернуть время назад, мистер Маккензи, то ничего бы не изменила, — с вызовом отозвалась она и потупилась.
Джеймс мгновенно вскочил и, опустившись на колено возле стула девушки, потянулся к ее руке.
— Ах, Тила! — Он улыбнулся грустно, но без малейшего укора. — Что скажет на это ваш жених?
— Я не помолвлена.
— Уоррен намерен добиться помолвки.
— У него много разных намерений.
— Джон Харрингтон — хороший человек, настоящий друг. — Внезапно мучительная боль охватила Джеймса, и голос его зазвучал жестко. Да, Харрингтон — хороший человек, друг и к тому же белый, от светлых волос до кончиков пальцев. Именно этого военного избрал Уоррен для своей дочери.
Джеймс чувствовал себя неловко, словно предал друга.
— Мне понравился мистер Харрингтон, — спокойно обронила Тила, но глаза ее сузились от гнева. — Он действительно производит хорошее впечатление. Тут я с вами согласна.
— Вы весело смеялись, танцуя с ним, — заметил Джеймс. Конечно, она не смотрела на Харрингтона так, как тот смотрел на нее…
— А при чем тут это?
— Проклятие, Тила! — Джеймс направился к открытым дверям балкона. — Что, по-вашему, произойдет дальше? Каков наш следующий шаг? Я не Харрингтон. И ведь вы согрешили с недостойным молодым человеком, не с белым! Этого нельзя исправить, заключив законный брак с белым юношей.
Она поднялась и пристально посмотрела на него.
— Я ничего у вас не просила, и мне нужно только одно: чтобы вы оставили меня в покое!