Пленница
Шрифт:
— Вы ведете себя как глупец, сэр! — в бешенстве воскликнул Джеймс, напряженный словно струна. — Я сам покину владения брата и советую вам не рисковать жизнью дочери из-за того, что вы не понимаете простых истин.
С этими словами Джеймс решительно направился в дом. После его ухода воцарилась мертвая тишина. Видимо, даже Майкл Уоррен не ожидал этого от Джеймса Маккензи.
Тишину нарушил Джаррет. Бросив салфетку и сказав:
— Прошу меня извинить, — он последовал за братом.
— Мистер Маккензи! — вскричал Уоррен. — Идет война! Нельзя же бесконечно балансировать, неужели вы не понимаете?
Джаррет обернулся:
— Не ждите этого от меня, майор Уоррен. Индейский дикарь, только что покинувший стол, — мой брат, моя кровь. И если мне придется сделать выбор… — Он пошел к дому.
Тила устремилась за Джарретом, но на ее плечо тяжело легла рука Уоррена.
— Куда это ты направилась?
— Извиниться за ваши дурные манеры!
Он ударил ее по лицу.
Тара, стоявшая у стола, ахнула:
— Майор! Вы ошеломили меня.
— Мадам, вам не приходилось воспитывать непослушного и своенравного ребенка. Иногда не остается ничего, кроме кулака, чтобы вернуть страх Божий столь непокорному созданию.
Тила, стиснув зубы, сдержала слезы. Боль от пощечины не шла ни в какое сравнение с испытанным ею унижением — ведь Тара видела все это! Ослепленная безудержным гневом, Тила ответила ударом на удар.
Уоррен схватил ее за руку, потянул на себя. Увидев, что Тара вот-вот закричит и позовет на помощь, Тила поняла, что зашла слишком далеко. Она не хотела, чтобы Тара вернула мужчин и в этом раю, где так долго удавалось сохранять мир, разразилась война.
Поэтому, не оказывая сопротивления и склонив голову, она слушала его злобный, полный ненависти шепот:
— Одумайся! Помнишь, как тебя избили, когда ты сбежала из церкви? Сегодня вечером я заставлю тебя понять, что это были всего лишь шлепки. Сегодня твои вопли смешаются с криками птиц и воем волков. Я научу тебя подчиняться мне и уважать мое мнение! Иначе война придет и сюда. И, клянусь Богом, братья Маккензи не уцелеют в ней. А виноватой в этом будешь ты!
— Отпустите меня! — воскликнула Тила, но тут же осеклась. Сейчас нужно сдержаться, не дать волю гневу. — Пожалуйста, сэр, отпустите меня.
Это не помогло. Но Тила хорошо изучила его.
— Майор, сегодня вечером я буду молить Бога наставить меня на путь истинный и помочь мне покориться вашей воле.
— Ты немедленно пойдешь со мной!
— Я должна взять свои вещи, сэр.
Она вырвалась из его рук и пошла в дом.
Однако до нее донеслись суровые слова Уоррена:
— Госпожа Маккензи, прошу вас передать моей дочери, что я жду ее на корабле. Даю ей час, чтобы упаковать вещи. Потом она явится ко мне, или же я сам приду за ней. И, госпожа Маккензи, хотя я не знаю, чем Тила околдовала вас и вашего мужа, замечу еще раз: она моя падчерица. Я ее законный опекун. Закон на моей стороне, и даже ваш вспыльчивый муж знает, что должен отпустить девушку ко мне. Искренне благодарю за ваше гостеприимство и за заботу о Тиле.
Стоя за дверями, девушка дослушала все это до конца. Сердце ее неистово забилось.
Она бросилась в гостиную, а оттуда в библиотеку. Внизу было пусто.
Тила побежала наверх, проверяя комнату за комнатой.
Как
— Тила, если ты ищешь Джеймса, то он уехал.
— Так скоро?..
— И в таком гневе. Он не мог оставаться здесь, иначе задушил бы твоего отца…
— Он мне не отец! — Тила едва не зарыдала.
— Прости, прости, — быстро сказала Тара. — Но Джеймсу пришлось уехать, ты же понимаешь. Джаррет может потребовать, чтобы Майкл Уоррен покинул наши владения. Но если бы Джеймс убил его здесь, ему пришлось бы дорого заплатить за это.
— Я ненавижу его! — горячо воскликнула Тила.
— Джеймса? — изумилась Тара.
— Отчима!
— Бедная девочка! — Тара нежно и сочувственно обняла девушку. — Мне очень жаль. Он настаивает, чтобы ты поехала с ним, мы не можем воспрепятствовать этому — он твой законный опекун. Боже милостивый! Меня ужаснуло то, как он обращается с тобой. Я бы сама придушила его! Но, увы, закон на его стороне.
Тила с огромным трудом подавила рыдания. Она больше не желала подчиняться Уоррену, не желала отправляться с ним и смотреть, как он ведет свою преступную войну.
— Тебе придется собрать вещи. И не беспокойся за Джеймса. Он воюет против таких людей, как твой отчим, очень давно.
— Боюсь, я сама виновата в том, что случилось, — грустно промолвила Тила. — Он уехал из-за меня…
— В том, что сегодня здесь произошло, нет твоей вины. Ты ни в чем не виновата, запомни это, — твердо возразила Тара, отстраняя от себя девушку. — И мы всегда готовы помочь тебе, если сможем. Я поговорю с Джарретом, когда он успокоится, и попрошу его убедить Уоррена оставить тебя с нами. Знаю, тебе это очень трудно дается, но иногда не мешает изобразить покорность. Джаррет хорошо знает генерала Джесэпа и имеет на него большое влияние. Уверена, Джесэп повлияет на Майкла Уоррена. Мы непременно поможем тебе, сделаем все, что в наших силах, но пока будет лучше, — если ты покоришься ему.
— Он чудовище.
— Это я видела. — Тара беспомощно развела руками. Голубые глаза с состраданием смотрели на Тилу. — Но нам придется играть по его правилам. И мы переиграем его. Только не сдавайся. Мы изыщем какую-нибудь возможность, если ты найдешь в себе силы вынести все это.
— Я соберу вещи, — тихо проговорила Тила. — Я не хочу причинять неприятности вашей семье и, видит Бог, не хочу, чтобы война пришла и сюда. Ваша семья не должна расплачиваться из-за меня.
— Не тревожься за нас, мы все достаточно сильны. Иди и собери вещи, а я найду Джаррета и потолкую с ним.
Вернувшись к себе, Тила быстро взяла свой бархатный кошелек, вытряхнула из него деньги и сунула их в карман юбки. Она не знала, пригодятся ли ей здесь деньги Соединенных Штатов, но не оставлять же их.
Тара попытается помочь ей. Она верила в искренность ее намерений всем сердцем и была глубоко благодарна за это.
Но никто теперь не в силах помочь ей, кроме нее самой. Она не уедет с Майклом Уорреном и не воспользуется гостеприимством семьи Маккензи. Напротив, постарается не вмешивать их в свои дела. Она просто исчезнет.