Пленница
Шрифт:
Да, война 1812 года, отметила машинально Алекс, вытирая слезы.
— Черт побери, хватит тебе геройствовать! Не езди туда!
— Я люблю тебя больше всех, больше жизни, — зашептал он, прижимая ее к груди. — Но если откажусь, то перестану себя уважать…
— Господь свидетель, как я люблю тебя за это, — вздохнула Алекс.
Как только «Александра» покинула Бостонскую гавань, Ксавье понял, что совершил роковую ошибку.
Сердце разрывалось от тоски по Александре
— Я — болван, — признался он полной луне. Увы, было поздно.
Кое-как отстояв на мостике первые, самые опасные часы и убедившись, что они вроде бы проскочили, Ксавье охотно оставил свое место первому помощнику и спустился в капитанскую каюту. И вдруг почувствовал, что он здесь не один.
Резким движением Блэкуэлл отдернул занавеску над койкой. Словно восставшая от сна Венера, Александра не спеша уселась в постели, ослепляя его своей прекрасной наготой, подчеркнутой золотисто-рыжими локонами, рассыпавшимися по плечам и груди. Он замер, как статуя.
— Привет, Блэкуэлл, — промурлыкала красавица, безмятежно улыбаясь. И в тот же миг в нем забурлила радость — он едва не пустился в пляс по тесной каюте.
— Чем это вы тут заняты, мадам? — нарочито небрежно спросил он.
— Я путешествую, — по-прежнему улыбалась она.
— Пожалуй, это трудно отрицать. — Его губы против воли складывались в улыбку. Она соскользнула на пол. И он не мог налюбоваться на эти стройные длинные ноги.
— Я отправляюсь с тобой, Блэкуэлл. Я буду для тебя ангелом-хранителем. Ведь кто-то должен позаботиться о твоей безопасности.
— Ах вот как? — Он с трудом сдерживался, чтобы не захохотать. А еще ему хотелось схватить ее в охапку и целовать, целовать до беспамятства!
— Да, именно так! Мы направляемся вместе в старую добрую Англию. — И она лукаво посмотрела на него.
— И думать не смей, — слабо сопротивлялся он, засмотревшись на ее грудь. — Как только мы доберемся туда, я отправлю тебя назад! — Он помолчал и добавил: — После того, как мы поженимся.
— О, конечно, — засмеялась она и, покачивая бедрами, пошла к нему. — Может быть, после совместного путешествия у тебя недостанет ни желания, ни воли избавиться от меня…
— Ох, боюсь, что ты права, — тяжело вздохнул он. И тут же стал снова серьезным. — Но я предупреждаю вас, мадам. Я посажу вас на борт первого же судна, идущего в Америку, как только будут произнесены брачные клятвы.
— Ну ладно, — подозрительно легко уступила она. — Давай пока просто об этом не думать. У нас есть занятия получше этого, любовь моя.
Он охнул, чувствуя, как великолепное, ждущее любви тело прижимается к нему. Черт побери, какой же он счастливчик!
— А вы, оказывается, довольно дерзки, мадам…
— Знаю, — улыбнулась она. — И нам предстоит дивное путешествие. Ты и я. Вдвоем — и наконец-то наедине.
— Ну, не совсем наедине, — невнятно пробормотал он. Она целовала ему шею. Он подхватил ее.
— Ерунда, это все предрассудки. Давай считать это медовым месяцем, устроенным заранее.
— В течение которого ты будешь меня соблазнять?
— А как ты считаешь, Блэкуэлл? — Ее бедро скользнуло между его ног.
— Ты очень настойчива, Александра. — Он поцеловал ее и хрипло добавил: — Признаю свое поражение.
— Я так и знала, — хихикнула Алекс.
— Вот только поражение это или победа?
Ответом был страстный поцелуй.
И тут она неудержимо рассмеялась.
— Послушай, я только собрался заняться с тобой любовью, — рявкнул он. — Ради Бога, что тут такого смешного?!
— Целуй, целуй меня, — отвечала она, но смех не утихал. Неужели он и вправду надеялся отправиться с секретным поручением в Англию один, без нее? Да ни за что! Она всю жизнь увлекалась историей и мечтала попасть в добрую старую Англию. Хотя, конечно, ей и в голову не могло прийти, что попадет туда во время наполеоновских войн, прикинувшись беженкой, пробравшейся через блокаду.
— Похоже, вы опять отвлеклись, мадам, — сердито заявил Блэкуэлл. Его сильные ладони накрыли ее груди.
— Но мы не сможем изменить историю, — со значением промолвила Алекс, глядя ему в глаза. Ксавье нахмурился и прошептал:
— Ну, хватит дурачиться. — Решительно подхватив на руки, он отнес ее на койку и опустил довольно бесцеремонно, а сам устроился сверху.
А ведь Алекс клялась сейчас за них обоих. Они не станут изменять прежний ход событий — о нет! И тут она опять расхохоталась, как безумная. Блэкуэлл перестал ласкать ее живот и воззрился на Алекс с неподдельным испугом.
Завтра. Еще никогда в жизни это слово не звучало так заманчиво. И Алекс едва могла заставить себя ждать новый день — и новое чудесное приключение.