Пленница

Прикли Нэт

— Убери руки! Ты не имеешь права меня трогать, ты в этом поклялся. Я — посол!

И, воспользовавшись заминкой, она скинула с него тунику.

Найл растерялся — в тех общих сведениях, которые он получил от Белой Башни, правила действий в подобной дипломатической коллизии не освещались.

— Не смей меня трогать, — приговаривала Ямисса, лаская ему грудь, живот, бедра. Даже и не думай. Иначе против тебя ополчится весь мир! Все правители ближних стран, все вольные дворяне и вассалы. Ты будешь смят и раздавлен, стерт в порошок, втоптан в грязь, развеян по ветру… Ах, какой крепенький малыш, какой красивый, как он

рвется в бой. А ведь ничего ему сегодня, просто совершенно ничего не достанется…

Любое терпение имеет предел — Найл подхватил ее, кинул на постель, сорвал шаровары, и позволил «крепенькому малышу» сделать то, чего ему так сильно хотелось. Девушка закрыла глаза, раскинула руки и тихонько постанывала в такт, не переставая мять скомканный кружевной платочек в левой руке.

— Какой же ты бываешь дурной, если тебя немножко раззадорить, — прошептала Ямисса, когда выдохшийся, но удовлетворенный правитель вытянулся на постели рядом с ней. Княжна погладила ладонью его по щеке и добавила: — А на паука ты ничуть и не похож. Я не снаружи, я внутри паук, — тяжело отшутился Найл.

— Теперь это все равно, — наставительно сообщила она. Слушай внимательно, Посланник Богини, и запоминай. Только что ты нарушил закон о личной неприкосновенности посла, надругался над беззащитной девушкой, оскорбил особу королевской крови. Поэтому ты немедленно расскажешь мне, что это еще за праздник единения, или я останусь тут лежать в таком виде, пока меня не увидят все на свете, и о твоем гнусном поступке не узнают все дворяне ойкумены.

— Вот значит как? — Найл поднялся, вышел в большую комнату, приоткрыл дверь в коридор: — Эй, кто-нибудь! Принесите кувшин с питьевой водой и еще одно одеяло. Княжна Ямисса отныне будет жить в мой спальне!

Найл, ожидая, пока приказание исполнят, вернулся и встал в дверях. Девушка, услышав громкие распоряжения, предпочла спрятаться под одеяло.

— Ты что задумал? — спросила она.

— Все очень просто. Кажется, ты хотела приручить меня с помощью постели? Так вот, теперь мы будем заниматься постелью до тех пор, пока ты не добьешься своей цели.

* * *

Посланник Богини сдержал свое слово, и ни клочка одежды княжна Ямисса не получила.

Она вставала с постели только для того, чтобы поесть или заглянуть на мягкие листья чашеобразной кроны падальщика. Сам Найл большинство вопросов решал у себя в покоях, в большой комнате. Отдавал распоряжения об отправке кораблей за новыми деревьями, о распределении подрастающих слуг и надсмотрщиц, о выделении нескольких судов пленным северянам для добычи и перевозки камня, а потом уходил в спальню и жадно впивался ртом в пахнущие свежими яблоками губы Ямиссы.

Угроза правителя о том, что добиваться своей цели пленница станет постелью, внезапно оказались пророческими. Прислушиваясь к разговорам за стеной, княжна все чаще начинала задавать вполне конкретные вопросы: где находится роща деревьев-падальщиков? Почему Найл берет на себя охрану жучих, если квартал бомбардиров не подчиняется его законам? Почему в войсках несут службу и мужчины, и женщины, а во всех других областях жизни власть и право на оружие принадлежит только слабому полу?

Иногда она давала советы, причем порою совершенно неожиданные. Например, выдавать лучшему работнику особую, красивую тунику с вышивкой. Благодаря подобному пустяку работа чесальщиков

стала заметно производительнее, и правитель дал распоряжение ввести подобные туники во всех других производствах. Или о том, что братьям по плоти помимо отваги и силы, неплохо бы иметь еще и навыки фехтования.

На вопросы девушки Найл иногда отвечал, иногда молча улыбался и отрицательно качал головой. Тогда уже Ямисса тянула его к себе, покрывала тело поцелуями, разжигала огонь, а после очередной вспышки страсти повторяла вопросы сраженному блаженной истомой правителю. Иногда он сдавался, и отвечал.

Единственным, кому не нравилось сложившееся положение дел, оставался Тройлек.

— Эта женщина лишит вас головы, правитель, — предупреждал он.

— Перестань, — улыбался Найл. — Это просто девушка.

Однако вскоре опасения паука начали принимать вполне конкретные формы.

— Торговцы из посольства исчезли.

— Как исчезли?

— Двое ушли через ущелье, а третий просто пропал. Мои слуги последний раз видели его около Черной Башни.

Найл пригасил свои мысли. О памяти предков в глубоких подземельях Тройлеку по сей день не было известно ничего. Слишком большую ценность представляла эта тайна для смертоносцев Южных песков, чтобы поделиться ею с северянином, пусть даже добившимся звания советника. О том, что могло случиться в тамошних местах со слишком любопытным двуногим, правитель имел вполне ясное представление.

— Ты хоть договорился с купцами о продаже соли?

— Да. Цену, правда, они дали ниже, чем хотелось, но зато все хлопоты с перевозками и продажей взяли на себя.

— Тогда о чем ты волнуешься?

— Они сбежали, даже не поговорив о еще очень многих вопросах.

— Значит, другие темы их не интересовали.

— Нет, Посланник Богини, купца не может не интересовать тема, связанная с расходами или прибылью. Если они не договорили, значит произошло нечто важное.

— Что?

— Важнее золота для купца может быть только собственная жизнь. Во всем цивилизованном мире война начинается с того, что властители отрубают головы торговцам врага, оказавшимся в его владениях.

— Хорошо, иди.

Настроение Посланника стало не таким радужным. Из спальни выглянула княжна.

— Ну как, Найл? О чем рассказал тебе твой восьмилапый сенешаль?

— Ты осталась без посольства, Ямисса.

— Ну и что? — улыбнулась она. Ведь посол-то остается здесь!

Однако Найл успел уловить огонек злорадства в ее мыслях.

Посланник Богини закрыл глаза и как можно более сильным импульсом вызвал Шабра. Я слышу тебя, Посланник, — немедленно отозвался паук.

— Все боевые пауки должны покинуть свои посты в городе и отправиться в Приозерье, оборонять ущелье от возможного вторжения. Отправь туда же детей братьев по плоти.

— Будет выполнено, Посланник.

— Что с тобой, Найл? — девушка тихонько толкнула его в плечо.

— Так, задумался.

— У тебя такое выражение лица, словно ты присутствуешь на похоронах.

— Пообещай мне одну вещь, Ямисса, — повернулся к девушке правитель. Никогда не приближайся к Черной Башне. Обходи ее за полкилометра. А то может случиться так, что даже я ничем не смогу тебе помочь.

— Не буду, — тут же кивнула княжна. И близко не подойду. Зачем ты так нервничаешь из-за того, чего никогда не случиться? Лучше иди ко мне.