Пленник Печати
Шрифт:
Он старался говорить суровым шёпотом, но внутри у него всё просто сжалось от леденящего страха. Тёмные волосы обрамляли мраморное личико девушки, лунный свет превращал его в лик русалки. Она улыбнулась, коснулась ладошкой его шеи, и он замер от удовольствия, не в силах сопротивляться этим ласковым касаниям. Она потянула его к себе, и её горячие губы коснулись сначала его шеи, затем уха. Долгий-долгий поцелуй напрочь вышиб из его головы все мысли. Но когда её рука скользнула ниже и коснулась ремня на штанах спавшего по обыкновению одетым юноши…
Он
— Марья, малышка, — он с нежностью провёл ладонью по её щеке, — прости меня… — Его голос едва заметно дрожал. — Я должен был тебе сразу сказать…
Девушка молчала, выжидательно глядя в его лицо.
— Я… — Голос прервался, но он с усилием продолжил: — Не могу быть с тобой. Не только потому, что я демон, но… — Он снова ненадолго умолк. — Ты считаешь Карину моей матерью, то есть матерью того, кто был хозяином этого тела до моего прихода… Марья, послушай…
Он запнулся, вспомнив, что вообще-то Карину в Дубраве считали сестрой его матери. Девушка тихонько шепнула:
— Я слушаю.
— Дело в том, что у Карины… не было сыновей. — Он сжал зубы, но всё-таки выдавил: — Я полностью переформирован в пятнадцатилетнем возрасте.
Каждый грамотный целитель, любой врач и фельдшер знали, что такое полное переформирование. Изменение генетического кода, смена Y-хромосомы на X-хромосому, и наоборот. Изменение строения тела. Кости, мышцы и другие органы. Да, делать это возможно только в зародыше, в утробе матери. Иначе…
— Бедненький… — Марья запустила свои пальчики в шевелюру мага и когда тот посмотрел на неё, в её лице не было ни отвращения, ни страха. Только нежность, сострадание и любовь.
— Они такие глупые, эти маги, — прошептала девушка. — Глупые и неумелые. Руками своими кривыми вечно лезут, куда не просят. Сейчас мы это исправим, всё исправим. Не бойся, Альтис, не бойся, мой демон…
С кончиков её пальцев заструился мягкий свет.
— Нет, малышка… Ты же истратила все силы.
Марья тихо засмеялась.
— Глупый… Это совсем другая магия. Не бойся.
И когда она вновь горячо и требовательно поцеловала его, Альтис потерял над собой контроль…
Юноша просыпался медленно, выплывая из ярких и реалистичных сновидений очень эротичного содержания. Он даже решил бы, что ночной визит и всё за ним последовавшее было только сном, если бы не обнажённая девушка, сладко спавшая на его плече.
Он тихо выскользнул из-под одеяла и встал перед вделанным в стену большим зеркалом, любуясь собой. Альтис смотрел на себя взглядом тьмы, света, истинным зрением и всеми видами магического взгляда — ничего не менялось. Девушка умудрилась сгладить старые шрамы, исправить неправильно зажившие раны.
Только одно немного смущало Альтиса: по всему его телу, сплетаясь в затейливые узоры, струилась татуировка. Большей частью чёрный узор располагался на спине, спускаясь к ногам, охватывая утончающимися линиями бёдра, а спереди — живот и плечи. Несколько тонких изгибов вползло на шею, на затылок, один из чёрных усиков касался лица. С плеч две линии спускались до запястий.
Но татуировка ничуть не умаляла его, пока робкого и недоверчивого, но с каждой секундой всё нарастающего, восторга. Чувствуя, что сейчас начнёт прыгать и орать как ненормальный, Альтис быстро надел форменные штаны и бесшумно выскользнул из комнаты, неся ботинки в руках и на ходу запихивая в сумку жилетку и перчатки.
— Калигул! — позвал с порога демон.
Не зашнуровывая ботинки, юноша с разбегу запрыгнул на спину къяра.
"И чего тебе не спится в такую рань?"
Вместо ответа Альтис еле сдержал радостный вопль. Калигул скосил на хозяина лиловый глаз, поглядел. Потом чуть не вывернул голову, пытаясь рассмотреть его повнимательнее.
"Ого!"
Къяр заржал и сорвался с места в карьер, перемахнув ворота одним прыжком. Приподнявшись на спине Калигула, юноша огласил окрестности боевым кличем диких горцев, вторя ржанию своего демонического скакуна.
Альтис принёсся в лагерь на къяре, на ходу скинул тяжёлые ботинки и прямо со спины зверя с дикарским воплем прыгнул на «тропу». Пролетев «тропу», едва заметив её, подбежал к командорской избушке, пнул дверь и заорал:
— Aroh! Aroh, treen tiere! Ellier! Упырь сонный! Вставай! — И, не дожидаясь ответа, снова взлетел на «тропу».
Дежурившие сегодня Данила и Лисёнок слезли с ворот и остановились неподалёку от тренировочного комплекса.
— Наш командор сошёл с ума? — удивился Данила и тут же получил подзатыльник от Лёни.
— Данила, ты дурак или притворяешься? — осведомился Лисёнок. — Давно ты последней раз видел командора? Ещё вчера он был слеп и со сломанной рукой.
Ребята ещё немножко посмотрели на безумства своего наставника. Что-то в его облике очень смущало обоих.
— А ты знал, что у него такая татуировка? — спросил Данила.
Лёня глянул на преодолевающего «тропу» наставника и понял: он никогда раньше не видел его в одних штанах. Ночью и днём, бодрствовал ли маг или спал, в холод и в жару — всегда на нем была военная жилетка со шнуровкой под горло, штаны, ботинки, и всего пару раз Лисёнок видел учителя без перчаток. Руки последнего Грифона покрывали шрамы, но Лёня даже не мог вообразить, что ими изборождено всё его тело. И татуировки на его руках раньше не было.
Эльф, ворча что-то о психах и ранних побудках, вышел из домика, зевая и потягиваясь. Да так и застыл с отвисшей челюстью, увидев друга. Для начала он испугался. Потом изумился. Альтис как раз закончил проходить «тропу» и в три прыжка оказался перед другом. В синих глазах кипела и плавилась яростная сила, исполосованная шрамами грудь вздымалась от тяжёлого дыхания.
— Видел? — Альтис крутанулся перед другом.
Поражённый Арох схватил его за запястье, вывернул руку.
— Иллюзия? — недоверчиво уточнил он, рассматривая завитые узоры татуировки на руке.