Пленники Аксиса
Шрифт:
Энки чуть заметно улыбнулся и, выдернув зубами пробку, через меня передал разбойнице непочатую бутылку. Я, не удержавшись, все же сделал пару глотков, удивившись необычному привкусу. Гранат? Или вишня? Впрочем, это вполне мог быть какой-нибудь фрукт, вообще неизвестный на Земле.
— Желания, стремления, поступки смертных не имеют особого значения сами по себе, — продолжил Энки. — Это всё — лишь облака, плывущие по небу. В конечном итоге всё, что происходит в мирах, подобных этому, сводится к борьбе двух начал. Так уж заведено, с тех пор как тот, кого вы называете Араносом, создал
— Борьба добра со злом? — спросил я. — Такая банальщина?
— Да нет же. Добро и зло — это понятия, придуманные смертными. Всё куда проще. Мироздание, каким мы его знаем, существовало не всегда. И когда-нибудь неизбежно исчезнет. Есть сила, стремящаяся разрушить его. И сила, удерживающая его от разрушения. Любое событие, любой поступок, любая случайность бросает песчинку на ту или другую чашу весов. Хотя смертные частенько и сами не понимают, в какую сторону они смещают баланс.
— Например, Красная рука? — спросил я, стараясь отследить реакцию остальных на упоминание культа.
Зверь заметно помрачнел, остальные и ухом не повели. Хотя, мне показалось, что и Харул немного шевельнулся. Но он сидел так, что его и не разглядишь толком в полутьме — непроницаемый черный силуэт, лишь в глазах время от времени мелькают отблески пламени.
— Не удивлюсь, если кельтарры, как и многие до них, просто играют с хаосом, не осознавая, насколько это опасно, — ответил Энки. — Как и любые смертные, они просто стремятся к власти, знаниям или богатству. Или всему разом.
— Лучше бы тебе не соваться в это дело, сынок, — мрачно проворчал Зверь, взглянув на меня. — Держись подальше от Красной руки.
— Хотелось бы. Но у них моя дочь.
Гракх понимающе кивнул, запустил пальцы в густую седеющую бороду.
— Да, это хреново…
— Расскажи, что ты о них знаешь. Это не выйдет за пределы этого круга.
— Да неужто? — насмешливо переспросил Зверь.
— Могу поручиться за всех моих спутников… — я задержал взгляд на Регине. — Ну, почти за всех.
— Если не доверяешь мне, я могу уйти! — вспыхнула девушка, явно оскорбившись.
— А толку? — усмехнулся я. — У носителей амальгамы даже без специальных мутаций слух, как у кошки, по себе знаю. Не под ливень же тебя выгонять. К тому же, помнишь наш разговор? Ты говорила, что хочешь проявить себя, как настоящий рыцарь ордена Жнецов. И я обещал, что со мной у тебя будет такая возможность.
— Конечно, помню.
— Просто дай слово, что сдержишь в тайне то, что мы сейчас будем обсуждать. Слово Жнеца. Слово высокородной из дома Ортос. Этого будет достаточно, Гарримар?
— Вы боитесь, что я проболтаюсь? — возмущенно спросила Регина. — А с этих проходимцев не хотите взять слово?
Она мотнула головой в сторону Харула и Хестии.
— Насчёт этих-то я спокоен, — хохотнул Зверь. — Как раз потому, что они проходимцы, и им всё равно никто не поверит. К тому же я сомневаюсь, что эти ребята сами захотят общаться с любителями Вечного огня.
— С инквизицией? — удивленно взметнула брови Хестия. — А в это дерьмо ты когда успел вляпаться, Ян? Проклятье… Терпеть не могу святош! Чтоб у них всех задницы желудями обросли!
Я виновато развёл руками, и Зверь вдруг расхохотался — сначала медленно, будто филин заухал, а потом заржал в голос.
— Да, я вижу, не везёт тебе, парень, — покачал он головой.
— Расскажи, что знаешь, — настойчиво напомнил я. — Как ты вообще узнал о Красной руке? Как на них выйти?
Гарримар резко помрачнел и скривился — будто ему в пирожке с начинкой перец на зуб попал.
— Да и рассказывать-то особо нечего. Про то, что где-то уномадов снова возрождаются темные культы, давно болтают. Но про номадов много чего болтают — поди разбери, где правда, а где просто бабьи сплетни. Но несколько лет назад начало иногда мелькать это название — Красная рука. Поначалу о них говорили просто как о какой-то банде. Ну, не обычные разбойники, конечно. Более тонкие и деликатные дела.
— Например?
— Например, сделать так, чтобы человек бесследно исчез. Или заболел. Или был убит, и при этом к убийце вели очень явные следы. Ну, и сам понимаешь, речь шла не о каких-то занюханных хему.
— Обожаю, когда высокородные играют в такие игры, — усмехнулась Хестия, в очередной раз отхлебывая из бутылки. — Чем больше эти говнюки друг друга перережут — тем простому люду легче дышать.
Я красноречиво зыркнул на неё, требуя замолчать. Впрочем, Зверь, кажется, не обращал внимания на такие мелочи.
— В общем, о них пошла слава. В узких кругах, конечно. И почти сразу же начали шептать, что с ними что-то нечисто. Они такие чудеса проворачивали, что там явно не обходилось без тёмной магии.
— А Ординаторы? Инквизиция? Неужели они не заинтересовались?
— Да откуда ж мне знать? Может, они до сих пор и вовсе ни хрена не слышали о Красной руке. Это тебе не бедолагу хему на Вечном огне поджаривать за припрятанный амулет. Чтобы выследить кельтарров, нужно постараться. Никто не знает, сколько их, кто у них главный, где у них логово и есть ли оно вообще. Даже имён я никаких не слышал — только прозвища.
— Например, Кошмарник? Разве не он у них главный?
— Кошмарник… — Зверь оскалился, обнажив на мгновение крепкие крупные зубы с явно выраженными клыками. — Да, дурацкое прозвище. Но оно всплывает чаще других. Я нашёл одного бродячего торгаша из вольных земель. Он болтал, что может вывести на Красную руку. Точнее, сделать так, чтобы они сами на тебя вышли. Запросил за это пять сотен таланов.
— И ты заплатил? — захихикала Хестия. Наткнувшись на мой взгляд, сконфуженно стихла и снова приложилась к бутылке.
— Нет, я не заплатил. Попробовал вытрясти из него больше сведений. Но он клялся, что и сам больше ничего не знает. И что единственный способ связаться с Красной рукой — получить какую-то метку от одного из них. Не знаю, врал он или нет, но… Кошмарник и правда нашёл меня через пару дней… Слушай, демон, а пожалуй, я тоже не откажусь выпить. Есть чего покрепче?
Энки усмехнулся и жестом фокусника достал еще одну бутылку — прозрачную, из толстого стекла, почти кубической формы. Бросил её Зверю, и тот поймал ей одной рукой — в его лапище бутылка выглядела игрушечной.