Пленники белой пустыни

Моуэт Фарли

Вождь резко отвернулся от мальчиков и отправился к дальнему костру, вокруг которого на корточках сидели мужчины. Они ждали вождя. Мальчики на почтительном расстоянии молча последовали за ним.

Они осторожно шагали вдоль ряда типи к Костру Совета. Измождённые лица и худые тела людей возле жилищ угрюмо подтверждали слова Деникази о голоде. Типи были сооружены из грубо обработанных оленьих шкур, натянутых на остов из еловых жердей. У одного или двух жилищ дверной полог был откинут, и Джейми мельком увидел, что внутри почти пусто. Всё убранство типи состояло из нескольких плащей из оленьей шкуры, ржавой винтовки, груды старой меховой одежды и видавшего виды

деревянного ящика. Никогда раньше он не видел такой нищеты и был поражён.

Его не удивило, когда Эуэсин сказал:

— Да, действительно, они попали в беду. Утром мы передадим им патроны.

Мальчики приблизились к большому костру, у которого собрались Деникази и мужчины племени элдели. Здесь были все охотники стойбища — низкорослые и жилистые, с голодными лицами. Один или двое оглянулись на мальчиков подозрительно и настороженно, потом перестали замечать их присутствие.

Деникази говорил, и ему отвечал один из мужчин. Джейми всё происходящее у костра было безразлично, до тех пор пока Эуэсин вдруг не насторожился и не стиснул руку Джейми так крепко, что тому стало больно.

— В чём дело? — прошептал Джейми.

— Они замышляют охоту на оленей в тундре, — ответил Эуэсин взволнованным голосом, — и, кажется, рассчитывают, что мы отправимся с ними!

Потребовалось время, чтобы поразительная идея полностью дошла до сознания Джейми. Его захлестнула волна восторга. Вот она, возможность пережить настоящее приключение! Необозримые и незнакомые полярные равнины с огромными стадами карибу предстали перед его взором.

— Да? — сказал он затаив дыхание. — А почему бы и нет?

Эуэсин не ответил. В приливе восторга Джейми продолжал:

— Можно уговорить их послать нашим сообщение, что мы отправляемся в тундру. О нас никто не станет беспокоиться, а через несколько недель мы возвратимся.

Он сделал паузу, но Эуэсин все ещё молчал.

— Ну так как? — настаивал Джейми. — Другого такого случая нам никогда не подвернётся!

Эуэсин был человеком осторожным. Джейми мог пускаться в рискованные приключения, но случись что-нибудь — и отвечать пришлось бы ему, Эуэсину.

Он знал: ни отец, ни Энгус Макнейр не одобрит их поступка, но, вопреки всему, его желание увидеть тундру было таким же сильным, как у Джейми.

Раздражённый молчанием друга, Джейми бросил первое, что подвернулось на язык:

— Ведь ты же не трусишь, нет?

Эуэсин повернулся как ужаленный, и даже в тусклом свете костра Джейми увидел в чёрных глазах друга жёсткий блеск.

— Мы поплывём! — прошипел Эуэсин. — Посмотрим, кто из нас трусит.

Однако гнев Эуэсина скоро угас. Кто знает, может быть, он был даже рад, что неразумное решение ему навязали.

Утром Эуэсин поговорил с Деникази, а затем пересказал Джейми всё, что удалось выведать о походе. Было ясно: главное, из-за чего чипеуэи хотят, чтобы двое мальчишек отправились с ними, — это их хорошие винтовки тридцатого калибра. Ружья у чипеуэев были старые, ржавые и годились только для стрельбы с близкого расстояния. Ружья ребят гарантировали успех, а Деникази не мог допустить, чтобы охота оказалась неудачной.

Но он ясно дал понять, что ребята должны слушаться его беспрекословно. Вождь сказал Эуэсину: «Старый волк показывает путь, молодые волки следуют за ним!» Эуэсин знал волчий закон: стоит не повиноваться вожаку, и тот сразу покажет зубы.

С неохотой Деникази распорядился послать человека на юг, на Танаутское озеро, с письмом от Эуэсина к его матери. Содержание письма было достаточно неопределённым, поскольку мальчики не могли предвидеть, как будет проходить охота. Деникази говорил, что их отсутствие продлится «половину новой луны», то есть приблизительно две недели.

Действительно, откуда было знать Деникази, сколько он будет отсутствовать. Он собирался как можно быстрее добраться до знакомого ему места — севернее зоны лесов. Здесь вождь надеялся встретить оленей во время их перехода на юг. Но если бы олени ещё не дошли туда, Деникази пришлось бы углубиться в тундру. Каждый год в середине лета олени перекочёвывают из северных районов тундры почти до границы леса, затем снова переходят севернее и там остаются примерно месяц, пока снег не погонит их на юг. Зиму тундровый олень проводит в тайге. Для того чтобы народу чипеуэев хватило пищи до зимы, Деникази должен был встретиться с карибу именно во время их летнего перемещения. Его не волновала продолжительность охоты. Племя не увидит мужчин, до тех пор пока каноэ не будут полны мясом.

Мальчикам очень хотелось быть участниками похода, и они убедили себя, что охота продлится самое большое две недели.

Глава 4. На север, в тундру

При отправлении Деникази и его охотников в таинственные северные земли не было никаких торжественных обрядов. Флотилия чипеуэев состояла из четырёх каноэ длиной футов по шестнадцать с корпусами из кусков берёзовой коры, сшитых оленьими сухожилиями и пропитанных для водонепроницаемости еловой смолой. В каждое каноэ сели по два охотника. Они взяли в дорогу только по паре оленьих малахаев и орудия охоты. Охотники должны были жить за счёт даров природы. Друзья, разумеется, отправлялись в собственном каноэ и со своими припасами.

Они покинули становище на рассвете и, проплыв по озеру Кэсмир всего несколько миль, вошли в узкую бурливую речку, которая неслась на юго-восток. Здесь сделали привал и Деникази предупредил юных охотников:

— На пути вверх по реке Белой Куропатки много волоков — придётся перетаскивать лодки на себе. Река вытекает из озера Белой Куропатки — по-нашему Казба-туа — и там лес кончается. Теперь вы подчиняетесь только мне, как все мои люди, и будете делать то, что я прикажу.

Большую часть пути вверх по реке Белой Куропатки отряд проделал пешком. Грести удавалось очень мало. Каноэ пришлось нести по острым обломкам валунов или через пропитанные водой сфагновые болота (мaскеги), и даже чипеуэи, с их лёгкими ношами, признали дорогу трудной. Для мальчиков это было не просто испытанием на выносливость, а сплошным кошмаром. К заходу солнца их качало от усталости. Между тем чипеуэи оказались на несколько миль впереди. Оставшись одни, мальчики сделали привал на берегу озерка.

Поужинав, они уселись у маленького костра — теперь деревья попадались всё реже и реже и сушняка было мало. Одиночество и необъятность неизведанного дикого края, казалось, сомкнулись над ними. Настолько бодро, насколько позволяла усталость, они раскатали спальные тюки под перевёрнутым каноэ и уснули мёртвым сном людей, уставших до изнеможения… Проснувшись утром, окоченевшие от холода друзья обнаружили, что их костёр ярко пылает, а возле него сидит на корточках Деникази. На раздвоенной палке, наклонно воткнутой над углями, аппетитно шипел жирный сиг — одна из множества рыб, которых чипеуэи поймали сетью в ту ночь.