Пленники Черного леса
Шрифт:
ребёнка, особенно второго, что случалось крайне и крайне редко.
Праздники отмечали шумно, весело, часто несколько дней кряду. Любой желающий мог
свободно присоединяться к пирующим, даже незнакомец, впервые попавший в данное
селение. Пировали обычно на улицах, длинные столы буквально ломились от
всевозможных яств и напитков, из которых гномы, как не странно, предпочитали не вино,
а крепкий душистый эль, особенно ценился эль, настоянный на целебном
леса.
Не все гномы занимались земледелием. К примеру, гномы, живущие севернее
остальных, у самого подножия суровых Северных скал, земледелием почти не
занимались. Почва здесь была бедная, каменистая, климат капризный… соответственно, и
урожаи были невысокими. Зато окрестные ущелья и в особенности недра гор были богаты
рудами самых разнообразных металлов. Встречались там также (и не редко) золотые и
серебряные самородки внушительных размеров, да и драгоценными камнями-
самоцветами природа эти места не обидела.
Поэтому неудивительно, что предгорные гномы, в конце концов, из посредственных
земледельцев превратились в искусных горняков, шахтёров, металлургов и ювелиров,
поставляющих свои орудия производства и украшения всем остальным жителям равнины.
Взамен этого они получали продовольствие, кожи, ткани, а также крайне необходимую им
древесину. Но оружие предгорные гномы почти не изготовляли, гномы, вообще, не
понимали даже, зачем оно нужно, оружие.
Впрочем, примитивные арбалеты, а также железные топоры на длинных рукоятках у
гномов имелись, особенно у тех, селения которых вплотную примыкали к зловещему
Чёрному лесу. Гномы, живущие в опасных этих местах, должны были давать хоть какой-
то отпор всякой лесной нечисти, отваживающейся выползать по ночам из леса в поисках
добычи. Чаще всего это были хищные бродячие деревья. Некоторые из гномов даже
отваживались сами углубляться (и довольно далеко) в гиблые эти заросли. Они
занимались поисками драгоценных перьев особых лесных птиц, больше нигде, кроме как
в Чёрном лесу не встречающихся, в погоне за целебным мёдом разыскивали дупла диких
лесных пчёл и похищали у них мёд, что было довольно таки опасным занятием. Лесные
пчёлы чрезвычайно агрессивны, а их укусы болезненны до невозможности… три-четыре
укуса уже являлись для гнома смертельной дозой.
94
Впрочем, смерть подстерегала смельчаков в Чёрном лесу на каждом шагу, здесь она
имела сотни, а то и тысячи всевозможных обличий. Из ушедших в лес не возвращался,
обычно, каждый третий, а то и каждый второй… но бывали случаи, когда из нескольких
десятков ушедших в лес гномов назад не возвращался никто…
Гномы не имели над собой никаких правителей, они, вообще, не подозревали о
необходимости таковых, а по сему, прекрасно без них обходились. Все спорные вопросы
выносили на Совет старейшин селения. Совет такой, кстати, имелся в каждом из селений,
даже самом малочисленном и захудалом. В него входили, обычно, самые пожилые и
уважаемые всеми гномы… решать они ничего не решали, приказывать тоже не могли.
Старейшины могли лишь советовать, как поступить в том или ином случае, причём,
прислушиваться к этим советам либо полностью их игнорировать – это каждый взрослый
гном решал уже самостоятельно.
Имелись у гномов также и жрецы, но их роль в управлении сообществом гномов была
ещё менее значительна, нежели роль тех же старейшин.
Жрецы у гномов являлись как бы посредниками между миром гномов и таинственным,
потусторонним миром духов, небесных, лесных, подземных и всяких прочих. Но так, как
сами гномы духов побаивались, но не очень… уважали, конечно же, но не чрезмерно – всё
это автоматически переносилось и на самих жрецов. Гномы своих жрецов кормили и
поили, одевали и обували, принимали как самых дорогих гостей на своих
многочисленных празднествах, оказывали им полагающийся по рангу и занимаемой
должности почёт… и всё, кажется. Впрочем, и сами жрецы, не избалованные излишним
вниманием, не стремились к большему, принимая всё так, как оно есть.
Что находится за пределами их крошечного, замкнутого мирка – всё это гномы
представляли себе крайне смутно и неопределённо. Высокие, непроходимые горы
плавным полукольцом охватывали равнину, в свою очередь равнина эта таким же
полукольцом огибала лес. И справа, и слева от центральной, более широкой части
равнины, начиналось её постепенное сужение и, в конце концов, горы и лес смыкали свои
смертоносные объятья.
Лес казался бесконечным, горы тоже… но так, как ничего бесконечного не бывает,
гномы, конечно же, догадывались, что где-то там, в необозримой дали, и лес, и горы, в
конце концов, заканчиваются. Ещё они полагали, что где-то там, за зелёным лесным
океаном, за заснеженными остроконечными пиками горных хребтов, должны лежать
какие-то другие земли, но что это могут быть за земли и кем они всё-таки населены – об
этом подавляющее большинство гномов и не задумывалось даже. Были, правда,