Пленники дорог

Корнилова Веда

— А у тебя от них какие беды?

— Да тоже немалые…Не будем об этом… Так вот, много о чем я подумала в тот день, и многое решила… Еще кое — что уточнить следовало… Но главным для меня было — попытаться тебя спасти. Выставила я обоих баб из комнаты, запретила входить до той поры, пока их не позову. Пока гоняла бабку твою за бадьей, а тетку за горячей водой, сама, меж тем, над тобой кой — какие заклинания совершила, их тех, что тоже под запретом находятся. Какие именно — тебе и об этом лучше не знать. Иным способом тебя никак было не спасти. Клин, как говорится, клином вышибают. К тому же я открыла твое сознание (это можно сделать в течение нескольких дней после ритуала), и просмотрела там очень многое… Скажу одно: тот колдун, если можно так выразиться, был хорошим мастером своего дела. Даже очень хорошим. Я не знаю как именно это ему удалось, да вот только он сумел во время ритуала вызвать дух одного из давно умерших людей, и навсегда привязать его к тебе, а вместе с тем еще кое-что из своих знаний в тебя заложил. Только вот зачем это ему надо было? Я о подобном дополнении к ритуалу эценбат раньше ничего не слышала. Естественно, душа умершего рвалась назад и тащила тебя за собой.

— Марида, я уже совсем ничего не понимаю! Какая еще там душа?! Ты о чем?!

— Ты просто не понимаешь того, что он сделал, детка! Думаю, с первого раза ты не осознаешь всей трагичности произошедшего. Тот колдун… Если коротко, то он навечно привязал к тебе дух другого человека, давно умершего… Да нет, я тебе объясняю не то, и не так! Если бы это была просто душа — с ней я бы сумела совладать, отцепила б ее от тебя, отправила назад, а здесь… Понимаешь, детка, к тебе не просто подсадили душу обычного землепашца, а мощно привязали к твоей бедной душеньке сильную душу давно погибшего великого воина. Не с моим умением, и не с моими довольно слабыми силами разорвать эту связь. Можно сказать, вас спаяли между собой, причем сделали это очень умело и целенаправленно, чтоб через тебя держать ее под контролем и полностью повелевать ею. А похоже она, эта душа, может многое, и, прежде всего, воевать и держать под контролем других. Не знаю даже, в состоянии ли кто из ныне живущих магов разорвать эту связь между вами. Не исключаю, что даже им это не по силам… Я не могу сказать точно, что там еще было сделано: это что-то новое, доселе мне не ведомое… Впрочем, думаю, не только мне. Это куда больше смахивает на столь любимые колдунами Нерга эксперименты над людьми, над самой природой и сущностью человека, для полного подчинения и контроля.

— У меня голова идет кругом оттого, что ты мне рассказываешь…

— Я тебя понимаю… Этот человек, тот, чья душа временно живет в тебе… Он был хорошим воином и погиб лет за двести до твоего рождения. Самое невероятное состоит в том, что он, этот человек, был твоим дальним родственником. Что-то вроде брата твоего прапрарадеда… Седьмая вода на киселе, более чем дальний родственник. Но, тем не менее, родня! Пусть и очень дальняя… В общем, захочет — о том расскажет тебе сам, подробнее… Не думаю, что об этом знал тот колдун, что делал обряд. То-ли это случайно произошло, то-ли нет… Не могу ответить точно. Ему, твоему давно погибшему предку, самому вовсе не нравится то положение, в котом он оказался помимо своей воли. Знаю только, что ее, эту чужую душу давно погибшего воина (а через нее и тебя), наделили какими-то способностями, но какими именно, и для чего — не знаю! Опасалась я лишний раз тревожить тебя, разбираться в том, да и парню тому, чья душа в тебе живет, тоже обещание дала лишний раз его не беспокоить. У нас с ним договоренность была: в те первые несколько дней, что прошли после того обряда, что учинил над тобой колдун Нерга, та душа еще могла уйти назад, но только прихватив с собой и твою детскую душеньку… Как я сумела уговорить его остаться — ну, это долго рассказывать, да и не до того тебе сейчас… А все же то, что сделал колдун Нерга, оправдать никак нельзя. Живым — жизнь, умершим — покой, и не стоит нарушать установленное свыше равновесие.

— Но зачем и кому это было нужно?!

— Спроси об этом у колдунов Нерга! Считают себя исследователями, учеными, мать их так… Экспериментируют, козлы драные, в разных направлениях, и все для развития своей проклятой черной магии! Но, если хочешь знать мое мнение, то у колдунов уже давненько стоит иная цель: не просто человека баттом сделать, а еще и значительно усилить его возможности, но, опять — таки, чтоб иметь над ним полное подчинение. Одно из направлений — применение сил и опыта предков. Или что-то вроде того. В общем, все делается для еще более полного подчинения людей, контроля над ними. Давно в Нерге идут разговоры о том, что, мол, слишком много человеческого материала расходуется на создание баттов. Дескать, давно пора начать создавать не простых работников по хозяйству, а солдат, не рассуждающих, без чувства страха, слепо подчиняющихся приказам. И опыты такие в Нерге идут, да, похоже, пока не дают того результата, какой бы колдунов удовлетворил. Правда, не слыхивала я, чтоб они такие опыты в других странах ставили. Все же опасаются жрецы, чтоб лишнее об их знаниях, об исследованиях не вышло за пределы Нерга. Ну, а твоя родня, похоже, пригласила в ваш дом колдуна из тех, что презирает всех людей настолько, что ни во что не ставит законы любой страны.

— А я-то здесь при чем? И как это случилось?

— А ты, детка, скорей всего, подошла ему, колдуну этому, по каким-то ему одному ведомым требованиям. Все очень просто.

— Я про другое! Не мог же он к нам в дом просто так придти, как, скажем, точильщики ножей ходят: вот, дескать, и я, не требуются ли здесь кому мои услуги?

— Конечно, нет! Искали его твои родственники, ну, а на ловца, как известно, и зверь бежит!

— Я все — таки плохо в это верю! Причем не верю всему тому, что ты мне сейчас говоришь! Не верю!

— Придется поверить просто потому, что я говорю тебе правду. Ничего, поуспокоишься, поостынешь, признаешь мою правоту… Такими вещами не шутят. Думаешь, мне легко было вытащить тебя, можно сказать, с того света? Чужую мятущуюся душу успокоить, уговорить ее остаться здесь, при тебе, на возможную помощь и подмогу в будущем? Сумела я, нашла нужные слова… Осталась чужая душа в тебе, обещала молчать, не давать о себе знать и не мешать тебе жить, пока ты баттом будешь оставаться. А уж потом — не обессудь, тоже оберегать будет, да только на свой лад, мужской. А человек тот, похоже, еще тем сорвиголовой был, оттого и погиб далеко не в пожилом возрасте. И понимает он, что не дело ему здесь находиться, да пока сделать ничего не может. Ну, а насчет тебя, Лия… Надеюсь, детка, он не оставит тебя беспомощной в минуту опасности, чтоб в случае твоей гибели ускорить свое возвращение туда, откуда его вытащили вопреки всем заведенным правилам и устоям. Если вдруг у тебя проявятся такие таланты, о которых ты даже не подозревала — значит, это не просто так, а тот давно погибший воин дает о себе знать. Хотя, говоря по чести, у него нет ни малейшего желания общаться с тобой лишний раз. Недаром ты о нем ничего не знаешь. Чувствуется, что парень был не простой, а с характером…

— Бред! Это полный бред! Марида, может, ты мне свой ночной кошмар пересказываешь? С тебя станется…

— Если бы… Кстати, а что это ты замолчала? Что споткнулась? Может, свои ночные кошмары вспомнила? Ведь терзают же они тебя иногда? Признайся, что бывают ночи, когда просыпаешься в холодном поту, и колотит всю от ужаса? Что тебе тогда снится? Людское горе, смерть друзей в кровавых битвах, невозвратные потери, глухое одиночество? Так? После того по нескольку дней в себя приходишь, боишься глаза сомкнуть. А это не твои сны; чужая душа в тебе рвется наружу, плачет, о своих бедах и потерях помнит… Думаешь, ей легко? Она, хоть и молчит, сидит в тебе, а своего срока ждет, когда вместе с тобой уйдет назад. Все, что она любила, знала, за что сражалась — все осталось в прошлом, многое рекой времени смыто безвозвратно… Все вокруг ей сейчас чуждо. К тому же душа принадлежит воину, мужчине, а ты, увы, девица… Неуютно ему: душа мужчины в женском теле… Так что, если будет тебе грозить опасность, придет на помощь, подскажет, поможет…

— Как?

— Умением, сноровкой, опытом… Конечно, не приведи того Пресветлые Небеса, лишь в том случае, если появится настоящая опасность. Да ты и сама поймешь, если вдруг, сама не ожидая того, начнешь что-то делать из того, на что способен только воин. Это уже не ты воевать начнешь, а тот предок, что покоя лишен и в наш мир помимо своей воли вызван… Впрочем, ты во все это не поверишь до тех пор, пока с тем, о чем я тебе только что рассказала, сама не столкнешься. Мой тебе совет — без крайней нужды лишний раз свои возможности не засвечивай. Жила без этого — и дальше прекрасно проживешь, если к тебе будут милостивы Светлые Небеса.

— Ну, насчет того, чтоб повоевать — это не ко мне. Ниткой и иголкой много не навоюешь…

— Лия, ты же понимаешь, что я хочу тебе сказать. Сейчас речь не о тебе, а о душе того несчастного человека, что подсажена к тебе. Она, эта душа, хотя и бунтует, но прекрасно знает, что если о ней станет известно, то она вполне может попасть в полное подчинение к кому-то из тех, кто сделал эту уму невообразимую вещь как с ней, так и с тобой. А раз так, то она, эта плененная душа, естественно, не очень стремиться выкладывать кому-либо из нас всю подноготную о себе. Как раз наоборот. Ей не хочется давать о себе никаких сведений, и эту бедную душу можно понять… Ну, а то, что мужчина попал в женское тело, и как он там себя будет чувствовать — это колдуна беспокоило меньше всего. Так что придется тебе, детка, и дальше жить с этим… Ну да ничего: сколько лет прошло с той поры, а ты так ни о чем не догадывалась. Единственное, что тебя мучило — страшные сны, да ночные кошмары. Ну, как я тебе уже сказала, это воспоминания о своей прошлой жизни того парня, и от них никуда не уйдешь… Надеюсь, душа того человека и дальше будет воспринимать и нынешнее время, и тебя как то, с чем нужно смириться, принять, как данность и пережить, ни во что не вмешиваясь и никого не беспокоя…

— Ну, не знаю… И вообще…

— А что касается твоего "вообще", то мне давно надо было бы тебе правду рассказать, да я все тянула, откладывала. Подходящего момента ожидала.

— И чем же сегодняшний момент хорош?

— А чем плох? Не стоит дальше тянуть. И так я слишком долго надеялась…

— На что?

— На то, что сумею тебе помочь. Знаешь, когда я тебя с трудом вытащила с того света, то хотела сделать все, лишь бы не получилось ничего из задуманного у колдунов. Этого я добилась, но еще мне надо было кое — что уточнить. Видишь ли, детка, в эценбате есть одна тонкость. Я тебе уже говорила, что та кровь, что вливается в человека при превращении его в раба, должна быть взята у его ближайших родственников. В идеале — от отца и матери. Это дает самые крепкие, самые надежные результаты, если в подобном вопросе уместно так выразиться. В этом случае батты крайне редко становятся эрбатами. Поэтому она и называется — первая степень. Вторая — это когда кровь берется у одного из родителей (отец или мать — не важно) и у одного из ближайших родственников по крови (дед, бабка, братья, сестры). Это вторая степень, и она не столь надежна. Превращений в эрбатов здесь куда больше. Ну, и третья степень, самая ненадежная, когда родители к ритуалу не имеют никакого отношения, а кровь дают ближайшие родственники. В этом случае смело можно считать, что эрбатом может стать чуть ли не каждый третий — пятый из числа подвергнутых этому мерзкому обряду. Кстати, даже колдуны не очень охотно оглашаются проводить ритуал эценбата, если выясняют, что работать надо с кровью по третьей степени. Никому не хочется узнавать через пять — десять лет, что батт, как они выражаются, сорвался, и стал эрбатом. Если позволительно будет так выразиться, то работа колдунам предстоит одна и та же, а результат с течением времени оказывается плачевным. Кому же хочется иметь о себе недобрую славу — неумело, мол, ритуал проводит… Вот по этой причине жрецы, узнав, что обряд эценбата будет проведен по крови третьей степени, обычно уклоняются от его выполнения, или сразу же предупреждают, что через несколько лет у этого батта могут возникнуть весьма непредсказуемые последствия.