Пленники дорог
Шрифт:
В любом случае, главное — успеть до приступа!.. Успеть, успеть…
— Кисс, — все тем же хриплым голосом сказала я, — Кисс, у тебя под ногами лежит то самое оружие с наконечником, которое ты сделал… Я до него не могу дотянуться… Подтолкни его ко мне…
Надо отдать Киссу должное: он не стал задавать мне никаких вопросов. С трудом дотянувшись ногой до куска дерева с косо сидящим наконечником, он несильным, но точным ударом отправил его в мою сторону. Мне оставалось лишь придержать ногой направленную ко мне деревяшку, и подтолкнуть к себе как можно ближе. Вот так, пожалуй, будет в самый раз… Сколько времени я трачу напрасно! Быстрей, быстрей, иначе опоздаю… Чувствую, приступ уже близок…
Сосредоточилась на своей ненависти, стала собирать ее так же, как хозяйка на кухне собирает в кучу рассыпанную по полу муку. Будто скребком прошлась по душе, сгребая все то, что там саднило, нарывало, болело, ненавидело… Надо же, а этой дряни набирается немало! Как много, оказывается, с годами у меня в душе накопилось грязи, причем весьма мерзкой… Беспрерывно находила и добавляла к ядовитой куче все новые и новые крохи негативных чувств (а интересно, что это такое? Я и слов-то таких раньше не знала…)… Собрала из окружающего меня пространства разлитый в воздухе страх, боль, зло, тем более что этого добра здесь было в избытке… Да еще и из накатывающего на меня черного мира я стала вытягивать ненависть чуть ли не беспрерывно текущим ручьем, благо там жестокости и ненависти были целые моря…
Так, все, собрала достаточно, да и тянуть больше не стоит. И без того слишком затянула время, могу не успеть… Всю собранную в душе и притянутую со стороны грязь слила воедино. Сжала ее, скатала в шар… Потом аккуратно, стараясь не промахнуться, отправила эту собранную гадость на тот наконечник стрелы, что лежал у моих ног.
Со стороны подобное, надо думать, выглядело необычно. Неизвестно откуда взявшаяся капля неприятного красноватого цвета медленно, немного светясь и зависая в воздухе, опускается вниз. Когда же она коснулась железного наконечника то, в отличие от капли дождя, не стекла вниз, а будто бы растворилась в металле, словно в воде. На мгновение после того железный наконечник стал светиться обжигающе — красным, будто лежал раскаленным на наковальне кузнеца. Затем, опять — таки, на какой-то краткий миг, преобразился: превратился из раскаленного в искристо — прозрачный, будто целиком выточенный из горного хрусталя. А спустя еще секунду сияние погасло, и перед нами лежало все то же довольно нелепое оружие с косо сидящим шероховатым наконечником, сделанным или в шутку, или по ошибке…
Спасибо вам, Пресветлые Небеса, я успела! И прежде чем провалиться в уже привычный мне черный мир, я на всякий случай оттолкнула ногой все ту же деревяшку с криво сидящим наконечником подальше от себя. Мало ли что может случиться, а к этой вещи лишний раз лучше не прикасаться…
Когда я вынырнула из своего сумрачного мира, то, судя по всему, за дверями амбара была уже глубокая ночь. Я была разбита до такого состояния, что с трудом смогла приоткрыть глаза. Даже пошевелиться сил нет… Темно, хоть глаз коли… Хочется надеяться, что это просто ночь, и я не ослепла от приступа — я слыхала, у эрбатов такое иногда случается… И еще надеюсь, что парни здесь, и их никуда не увели. И как тихо вокруг… Боюсь даже спрашивать, есть ли кто рядом… А вдруг всех увели от меня, и я осталась одна? Но Кисс совершенно непонятным образом понял, что я пришла в себя.
— Лиа, ты как? С тобой все в порядке?
— Если бы…
— И все же? Как чувствуешь себя?
— Спасибо, хреново… Впрочем и вам, думаю, ничуть не лучше…
На душе было так скверно, что и не высказать. Просто жить не хочется… И продолжающееся онемение во всем теле… Как ни старалась, я не смогла пошевелить руками. Бедные мои руки, второй раз за сутки затекают до такого состояния, что, того и гляди, отвалятся…
— Что, рук не ощущаешь? Понимаю… У нас то же самое… Как видно, здешние охранники специально так прикручивают людей, чтоб пленники больше мучались…
— Кисс, я долго… отсутствовала?
— Не соврать бы… Пожалуй, часа три, не меньше.
Долго… Впрочем, я и сама чувствовала, что приступ у меня был на редкость сильный. Все тело как разбитое, голова гудит как колокол… Боюсь представить, что б со мной случилось, если бы я не слила из себя большую часть заполняющей меня дряни…
— Парни, вы… — я все еще говорила с трудом. Самочувствие было такое, что хоть кричи, да вот только на подобное сил не было… — Парни, вы погодите немного, пока я в себя не приду. Ну, а потом придумаем, как отсюда ноги унести…
— Только ноги? Вообще-то я еще кое-что ценю в своем организме — ну, Кисс не может без того, чтоб не съязвить даже здесь. Хотя, скорей всего, он пытается таким образом шутить, подбодрить и успокоить нас хоть немного…
— Уговорил… Попытаемся унести отсюда ноги вместе со всем остальным…
Мне понадобилось, наверное, часа полтора, пока я более или менее не пришла в себя. Тошнота, слабость и головная боль отступили не сразу. Эх, так и вспомнишь Райсу с ее травяным отваром… Вот от него мне бы сразу полегчало! Чего бы только я сейчас не отдала за кружку того травяного чая, который мне после приступа приготовила Райса!.. Но чего нет, того нет, да и нечего делать Райсе здесь, в этих опасных местах. Да и вообще, пошлите ей, Великие Небеса, такую судьбу, чтоб дороги сюда она никогда не узнала!
— Парни, как у вас дела? — не нашла ничего умнее спросить я, когда поняла, что в состоянии мыслить. Конечно, это глупый вопрос: и без того понятно, что сейчас ничего хорошего у них сейчас быть просто не может. Но парням надо знать, что я более или менее пришла в норму. А мальчишки молодцы, не ноют и не скулят, хотя, уверена, им очень страшно, особенно после того, как колдун показал ребятам то, что их ожидает в ближайшем будущем…
— Я рук не чувствую… — подал голос один из мальчишек. — Больно… И устал…
— Понимаю… Но, парни, у меня к вам только одна просьба — потерпите. Ладно? Так, а теперь давайте обдумаем самый интересный для нас вопрос — как убраться отсюда. У вас есть какие мысли по этому поводу?
— Нет — вздохнул Кисс. — Пока ты была в… обмороке, мы с ребятами уже поговорили на эту тему. Со всех сторон, можно сказать, обмозговали, как бы покинуть наших любезных хозяев. Но, увы, нас так скрутили веревками, что мы одни, без посторонней помощи, сделать ничего не сможем. Да и тебя тоже прикрутили к брусу так, что не пошевелиться…
— Это верно. Значит, как я понимаю, сейчас для нас главное — освободиться от веревок, и выйти из этого амбара.
— Правильно понимаешь — в голосе Кисса снова появилась насмешка. — Все дело уперлось в два пустяка: скинуть с себя веревки и открыть засов у амбара. Есть идеи по этому поводу?
— Не без того… Вот что: помолчите сейчас все немного, хорошо?
Так, прежде всего надо осмотреться, узнать, что творится за стенами нашего амбара. Давай, предок, помогай, подскажи, что именно сейчас, в нашей ситуации, сделал бы все тот же проклятый Канн — Хисс Д'Рейурр, вечно гореть ему на Темных небесах? Ведь заложил же этот колдун в меня при том обряде эценбата часть своих знаний! Вон как хорошо с той каплей получилось…