Пленники космоса
Шрифт:
— Зато это верно, — вмешался в разговор Белл.
Встреча, однако, не состоялась. На завывание сирены вездехода домик не отозвался.
В комнате стояли стол, два стула, диван у стены, маленький стеллажик с пустыми полками. На всех предметах лежал толстый слой пыли, свидетельствующий о долгом отсутствии хозяев.
— Ни записки, ни привета! — горестно констатировал Кнор.
— Комфорта, конечно, маловато. — заметил Майк, проводя пальцем по пыльному столу, — но лично меня этот шалаш устраивает. Нужно быстрее перевезти
— Зачем? — возразил Банч. — Я попробую заставить ракетоплан еще раз прыгнуть. Опущусь напротив хижины, и мы все перетаскаем без труда. И рация будет рядом.
— Там горючее на нуле, — с сомнением проговорил Майк.
— Э-э, — махнул рукой Банч, — хватит! Ждите нас через два часа. Поехали, Джим!
На пороге Банч внезапно остановился и прислушался.
— Птицы, — прошептал он и даже зажмурился от удовольствия. — Убей меня бог, птицы! Послушайте!
Все выскочили наружу и с каким-то щемящим чувством прислушались к свисту и щебетанью, слабо доносившимся из глубины рощи.
— Пошли, Джим, — со вздохом произнес Банч. — Нам нужно успеть.
…Первую глубокую вылазку экипаж «Тритона» предпринял на следующий день. Банч, Майк и Гейтс разместились перед экраном в ракетоплане. Белл и Кнор забрались в кабину вездехода, накрылись прозрачным колпаком, проверили связь, медленно двинулись в глубь леса.
Через несколько километров пути они благополучно форсировали неширокий ручеек, повернули направо и все так же неторопливо поползли вдоль его песчаного берега. Появились небольшие птицы. Они были похожи на земных. Места, до которых добралась танкетка, дышали спокойствием и благодатью.
На краю зеленого оврага вездеход приостановился. Затем Белл осторожно спустил машину по невысокому склону на аккуратную полянку, густо заросшую травой. Размеры этого странного заповедника были невелики — площадка в длину 100–120, а в ширину 25–30 шагов. С трех сторон она была окружена деревьями, а с четвертой, откуда подошел вездеход, пологим валом высотой не более трех метров.
Танкетка продвинулась в центр полянки и остановилась. Герметически закрытая кабина надежно защищала экипаж от любой опасности.
Через минуту точнейшие приборы произвели биохимические анализы. Ознакомившись с ними, Кнор раздраженно заявил, что даст себя четвертовать, если эта полянка не является точной копией их университетского сквера на базе.
Пробыв еще с полчаса в заповеднике и не обнаружив ничего интересного, благополучно возвратились.
— По-моему, никакого заповедника и никакой опасности уже давно нет, — проворчал Белл, выбираясь из кабины вездехода. — Когда-то, возможно, так оно и было, а затем пришельцы все демонтировали, а саму «опасность» увезли на базу, позабыв про щит.
— Еще нужно проверить, — возразил Кнор. — Завтра сходим еще раз на эту райскую лужайку, а затем исследуем и другие места, указанные на схеме.
Поход
— Наверное, надолго зарядил, — сказал Майк. — На щите говорится о «периоде дождей», так что он может продержать нас здесь неизвестно сколько времени.
— Когда мы сели, тоже лило как из ведра, — заметил Гейтс, — а на другой день было сухо.
— Интересно, почему все-таки в период дождей была «повышенная опасность»? — спросил Белл, обращаясь к доктору.
— Почему «была»? Может быть, и сейчас есть.
Гейтс оказался прав — уже к вечеру ливень внезапно прекратился, и небо стало быстро очищаться. Когда на следующее утро они вышли из домика, поднявшееся солнце досушивало травяной коврик и пористую почву Близнецов.
Шли тем же путем, каким двигалась танкетка, и через два часа оказались у ручья. Посоветовавшись, решили осмотреть Зеленый овраг и уже потом отправиться к озеру, которое находилось недалеко от заповедника.
Небольшая серая птичка выпорхнула из-под ног Белла. Опустившись в нескольких шагах на длинную тонкую ветку, она повернула голову в сторону пришельцев, сверкнула черными бусинками глаз и робко пискнула.
— Вот вам и приглашение хозяйки леса, — заметил Кнор, улыбаясь. — Майк, ты у нас полиглот, переведи, что она говорит.
— Птичий язык — это больше по твоей части, Отто, — засмеялся штурман. — Но вообще-то ее чириканье означает что-то вроде: «Добро пожаловать, дорогие гости!».
— Сейчас я вам покажу класс! — заявил Гейтс и прицелился в птицу лугеном.
Вспугнутая птаха свечой взмыла вверх и на мгновенье замерла в воздухе. И тут же ее пронзила молния луча. Вспыхнувший комочек упал в кусты.
— Отставить! — зарычал Банч.
— Их здесь пропасть, — смеясь, возразил Гейтс. — Одной больше или меньше — какая разница?
— Согласно одной концепции, — сказал Кнор, переглянувшись с Майком, — жалость и сентиментальность — суть признак неполноценности. Но по мнению большинства разумных существ, подобный поступок есть не что иное, как подлость…
— Чихал я на ваше «большинство»! — с вызовом отозвался Гейтс. — Я…
— Пошли! — сердито оборвал его Банч и шагнул в сторону зарослей.
До заповедника оставалось совсем немного, как вдруг Гейтс остановился и сказал:
— Слышите?
Тонкий звенящий писк привлек внимание всех. Первое впечатление было такое, будто кто-то невзначай придавил каблуком мышь или землеройку. А спустя некоторое время весь лес наполнился птичьим писком.
Банч недоуменно пожал плечами и, встретившись глазами с Кнором, спросил:
— Что бы это могло значить?
Теперь уже осторожно, все время прислушиваясь, они продвинулись еще немного вперед, стараясь не шуметь и уже не ломая ветки, а аккуратно отводя их в сторону или подныривая под них.