Пленники небес
Шрифт:
— Я не искал неприятностей, — сказал я. — Они нашли меня сами. С ними надо бороться, Энни. Если этого не делать, они так и будут идти за тобой по пятам, как бродячие собаки.
— Ты же сам говорил, что один из постулатов Общества анонимных алкоголиков гласит: «Не принимай все близко к сердцу».
— Это вовсе не значит, что я должен закрывать на все глаза. Роль жертвы меня не устраивает.
— А о нас ты подумал? Почему мы все должны расплачиваться за твою гордость?
— Я больше ничего не скажу. Ты меня не понимаешь. И вряд ли поймешь.
— А
— Он существует потому, что люди закрывают глаза.
— Так пусть в нем живут другие.
Она отвернулась от меня и села на другой край кровати.
— Не уходи от меня, Энни.
— А я и не ухожу.
— Приляг, и поговорим.
— Не стоит развивать эту тему.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Это пустяки. Бывало и хуже.
Она осталась сидеть на краю кровати, трусики открывали значительную часть ее ягодиц.
Я взял ее за плечи и осторожно уложил на подушку.
— Ну же, детка. Не бросай старика.
Я принялся целовать ее щеки и глаза, гладил ее волосы, обнимал; она положила руки мне на плечи, но сделала это так неохотно, словно выполняла неприятную, но необходимую обязанность.
С минуту я слушал, как в лунном свете с ореховых деревьев падают капли дождя. Мне было плевать на гордость и на то, как я буду себя чувствовать завтра. Я нуждался в ней, я спустил ее трусики, стащил с себя нижнее белье и прижался к ней всем телом. Она обняла меня и легонько поцеловала в щеку, но внутри у нее было сухо, а глаза устремлены в одну точку.
С залива послышался странный звук: это аллигатор звал самку. Я отчаянно потел, несмотря на вентилятор и ночную прохладу; я пытался утешить себя и хоть как-то оправдать свою похоть и желание посвятить ее в мои дела.
Наконец я остановился, отодвинулся от нее и натянул трусы. Она повернула голову на подушке, посмотрев на меня снизу вверх, словно пациент с больничной койки.
— Это был долгий день, Дейв, — тихо сказала она.
— Я не устал. Пойду-ка встряхнусь.
Я встал с кровати и стал натягивать штаны и рубашку.
— Ты куда? — спросила она.
— Куда-нибудь.
— Ложись-ка спать, Дейв.
— Я запру входную дверь, когда буду уходить. Постараюсь не разбудить тебя, когда вернусь.
Я надел мокасины, вышел на улицу и завел пикап. Сквозь темные облака пробивалась луна, и на размытую дождем дорогу, ведущую из Нью-Иберия, легли тени деревьев. Из-за дождей уровень воды в заливе стал выше, вот из камышей появилась нутрия и быстро поплыла на тот берег, оставляя за собой дугообразный след. Колеса зачавкали по дорожному месиву, и я вцепился в руль с такой силой, что на сжатых кулаках резко выступили костяшки. Когда я проезжал по подвесному мосту, запасное колесо подскочило в воздух на добрых три фута.
Когда я остановился около
Когда я вошел в бильярдную, то словно вернулся во времена своей юности; тогда люди чаще говорили по-французски, чем по-английски, в каждом баре стояли игровые автоматы и тотализаторы, где можно было поставить на лошадь, а бордели вдоль Рейлроуд-авеню работали круглыми сутками; дни, когда остальной мир для нас бы такой же диковиной, как и те техасцы, которые стали приезжать в наши края после войны добывать нефть и прокладывать газопровод. Во всю длину комнаты простирался огромный бар красного дерева, с оловянными перекладинами и плевательницами, а в глубине стояли четыре бильярдных стола, покрытые зеленым сукном; иногда хозяин застилал их клеенкой и ставил бесплатное угощение — чашки гумбо [7] ; где попрохладнее, у вентиляторов с деревянными лопастями, старики резались в карты и домино. На огромной доске, висевшей на одной из стен, были написаны мелом результаты последних баскетбольных матчей Национальной лиги, а по висевшему над баром телевизору шел неизменный бейсбол. Пахло пивом, гумбо, тальком, виски, вареными раками, крепким виргинским табаком, фаршированными свиными ножками, вином и крепкой настойкой.
7
Гумбо — острый рисовый суп, в который добавляют морепродукты.
Хозяином бильярдной был мулат по имени Ти Нег. Когда-то он работал на строительстве газопровода и на нефтяной вышке; на руке у него не было трех пальцев — отхватило сверлильным станком. Я наблюдал, как он наливает пиво в запотевший бокал, снимает пену деревянным черпачком, доливает туда на полпальца чистого виски и подает мужчине в джинсовом костюме и соломенной шляпе, который сидел у барной стойки и курил сигару.
— Надеюсь, ты пришел поиграть на бильярде, Дейв, — сказал Ти Нег.
— Принеси-ка мне гумбо.
— Тебе прекрасно известно, что кухня уже не работает.
— Тогда жареных колбасок.
— Их сегодня не привозили. Налить тебе «Доктора Пеппера»?
— Ничего я не хочу.
— Как хочешь.
— Принеси мне хоть чашку кофе.
— Послушай, у тебя усталый вид. Иди-ка домой и ложись спать.
— Принеси мне кофе, Ти Нег. И сигару.
— Ты же не куришь, Дейв. Что это с тобой сегодня?
— Ничего. Просто я не ел целый день. Думал, кухня еще не закрылась. А хоть сегодняшняя газета у тебя есть?