Пленники песчаного рая
Шрифт:
Тогда верховные маги мира посчитали такое поведение угрозой и приговорили Алькор к заточению. Кто именно придумал камни, которые вытягивали всю магию из живых существ, не известно. Так же, как и то, кто является создателем ментальной печати, с помощью которой можно было управлять большим количеством людей. По сути, Алькор превратили в своеобразную бесправную, безмолвную дойную корову.
Конечно, магия из камней не простаивала. Ею пользовалисьмаги остального мира. То есть выкачивали из Алькора и пользовались. Надо сказать в защиту многих магов — о том, что происходит на Алькоре, знали только маги Верховного Совета. Дальше Сунана большинство магов доступа не имело. В лес с динозаврами возили учеников. То, что магов в Сунане называли Стражами, объясняли местными заморочками.
Узнали мы еще кое-что интересное. Со временем Алькор превратился в тюрьму не только для местных магов, но и для тех магов, которые чем-то не угождали Совету. Им ставили ментальную печать, которая блокировала некоторые воспоминания, и попросту выбрасывали в Алькор. Я так подозреваю, что не всегда этими магами были те, кто по-настоящему нарушал закон.
На этом моментея глянула на Вэя. Он, перехватив мой взгляд, вскинул вопросительно брови, а потом понимающе улыбнулся.
— Нет, я попал сюда сам, — сказал он, верно поняв мой мысленный вопрос.
О том, как на самом деле обстоят дела в глубине пустыне, знали только маги и караванщики. Им, кстати, действительно выдавались помеченные карты. Эти карты не просто указывали путь, но и служили меткой опознавания для гарханов. Как оказалось, чем ближе к Сунану, тем больше их водилось. Твари эти были большими любителями бурь, поэтому старались передвигаться в них. Зачем такие меры? Просто любую информацию нельзя хранить втайне вечно. Что-то так или иначе просачивается. Так и тут. Всё-таки люди тут рождались магами и некоторым с трудом, но всё-таки удавалось побороть то, что им навязывали ментальные печати. И тогда они начинали искать выход. Как правило, первыми, кто вызывал у них подозрение, были караваны. Ведь караваны ходят везде, значит, многое знают. Кто-то пытался присоединиться, а кто-то просто шёл сам. В общем, гарханы нужны были, чтобы прореживать нежелательных гостей. Тот мертвый караван был как раз из смельчаков, которые смогли увидеть в окружающем мире что-то неправильное. Вот только карты у них не было.
На вопрос, почему тогда наша карта не смогла их тоже обезопасить, ведь в караванах она тоже не у каждого, маг ответил просто — к карте должны были поочередно прикоснуться все члены каравана.
Даже такие меры предосторожности не всегда срабатывают. Бывает, что некоторым всё-таки везет и они доходят до Сунана. Кто-то, наверное, подумает, что таких сильных людей встречают с распростертыми объятиями, отвозят в местную академию, делают из них магов и разрешают жить своей жизнью. Было бы замечательно. На самом деле, им просто вешают личную ментальную печать и снова отправляют в Алькор. Не убивают — незачем убивать того, из кого можно выкачать кучу энергии. Просто выбрасывают обратно. С нами было бы так же, вот только Вэй и сам оказался ментальным магом.
Во дворце мы провели больше недели. Все это узнали или из разговоров с магом, или из бумаг, которые удалось отыскать.
Нашли мы и зал со стационарной портальной аркой. Сейчас она была отключена. Вэй тут же проверил, есть ли в ней нужные ему координаты. Оказалось, что есть. Это его расстроило.
— Потому что координаты сами по себе не появляются. Их должен ввести маг, которых их знает. Координаты моего замка знаю я, дед и мои родители, — ответил Вэй на мой вопрос о том, почему он недоволен.
Новых пояснений мне не потребовалось.
— Но мы хотя бы знаем, что Алькор часть твоего мира, — решила я его немного подбодрить. — Ведь мы могли бы оказаться совершенно в другом мире, выхода из которого не было. Хотя нет, ты ведь здесь оказался, значит, выход бы по-любому существовал. С другой стороны, вход не всегда означает, что есть и выход.
— Кэри, Кэри, послушай, — Вэй поймал меня, так как я опять, задумавшись, принялась вышагивать по комнате. — Это все ясно. Просто пойми, что от нас, с теми знаниями, которыми мы теперь обладаем, так просто не отстанут. И судя по тому, что координаты есть, то мне придется противостоять кому-то из своей семьи.
Я собиралась его хоть как-то подбодрить, но в этот момент арка загудела и пустота внутри неё начала затягиваться серой пленкой.
***
Первым порывом было, конечно же, убежать. Мы с Вэем даже дернулись в сторону выхода одновременно. Вот только уйти никуда мы не успели.
Пленка как-то слишком быстро полностью покрыла весь овал портальной арки, и на площадку перед ней практически сразу вышло несколько человек.
Я так и застыла с открытым ртом, который почти сразу захлопнула. Скорее от неожиданности, а не оттого, что мне вдруг подумалось, что я выгляжу, по меньшей мере, глупо.
В этот момент мир для меня изменился. Мне показалось, что время почти остановилось. Сердце забилось с такой силой, что я ощущала его биение всем телом. От нахлынувшего волнения ладони вспотели, а воздуха стало катастрофически не хватать.
После пришло узнавание, а за ним увязался такой ворох эмоций, что разобрать в них что-то одно было попросту нереально.
Пламя внутри колыхнулось, словно не веря, а потом забурлило, разгоняя моё сердце еще сильнее. На секунду мне показалось, что меня сейчас стошнит, отчего пришлось постоянно сглатывать.
Я даже не старалась сдержать в этот раз свою стихию. Она хлынула из меня, будто пружина, наконец, распрямилась. Огонь тут же очертил вокруг меня и «гостей» стену, отделяя нас от Вэя. Стена не была похожа на ту, что я делала ранее. Она походила больше на жидкую лаву, которая то ли стекает стеной с потолка, то ли, будто гейзер, устремляется снизу вверх.
Говорят, что в момент опасности все функции организма активируются, а адреналин, увеличивающийся в крови, позволяет человеку вытворять такое, что в обычном состоянии никто повторять бы не стал. Так, наверное, и у меня.
Зрение сузилось до одной точки. Мне казалось, что я не способна была видеть больше ничего, кроме лица. Странно, я нынешняя не испытываю ненависти, но что-то во мне, какие-то остаточные эмоции, пробуждает едва контролируемый гнев. Причём этот гнев ощущается словно и не мой вовсе.
— Фанг, — выдохнула я, словно безумная, улыбаясь от уха до уха. Сама не понимаю, чему я так обрадовалась.
— Кэтрина? — после недолгой заминки спросил Фанг. Судя по немного округлившимся глазам, он явно был удивлён.