Пленники старой Москвы
Шрифт:
Катерина уточнила:
– Мать Лили Глейзер?
– Да, ее мать. – Инна Михайловна с большой охотой продолжила: – Отец тогда сказал ей, что она обозналась. К тому времени жильцов расселили, и Глейзеры получили другое жилье… Помнится, родители поругались. Мама обиделась, что папа ей не поверил. Он же стоял на своем: квартиру занимала контора, и Фаине Евгеньевне там нечего было делать.
– Это все? – спросила Катерина.
– Вспомню что-нибудь – непременно вам расскажу. – Старуха попрощалась и двинулась в сторону
– Это что-нибудь значит? – поинтересовался Рябинин.
– Что именно?
– То, что рассказала Инна Михайловна.
– В нашей квартире в пятьдесят втором году обосновалась контора. Инна Михайловна вспомнила, что туда приходила бывшая жиличка. Они с дочерью до расселения занимали одну комнату.
– Мало ли… – заметил Рябинин. – Может, на работу хотела устроиться.
Катерина не стала распространяться, что на самом деле находилось в этой квартире и за чем приглядывал отец Инны Михайловны. То, как настойчиво он переубеждал жену, говорило о многом.
– А я не верю в подобные совпадения, – сказала она и посмотрела в глаза Рябинину. – Но я уверена, что гибель рабочих и смерть Зоткина прочно связаны между собой.
– Скажете тоже… – усмехнулся Яков Иванович. – И смерть сапожника?
– Не удивлюсь.
– Экие небывальщины…
– Только на первый взгляд. – Катерина продолжила: – Задумайтесь: сколько мелочей и подробностей ускользает от внимания человека. Мы смотрим, но часто не видим, не замечаем важных деталей. А они, эти детали, могли бы в корне поменять ситуацию.
Рябинин принял ее замечание за упрек и начал оправдываться:
– Когда мы с Зоткиным зашли в комнату, я все внимательно осмотрел. После меня там работала бригада криминалистов. И если они ничего не нашли…
Рябинин и Катерина стояли у подъезда и смотрели друг другу в глаза.
– Ну, предположим, – продолжила Катерина, – вы вошли первым…
– Первым вошел Зоткин, – уточнил Яков Иванович.
– Хорошо, пусть – Зоткин.
– Паркетные полы, как вы знаете, взломали. Между лагами лежал спрессованный старый мусор. Когда я вошел, Зоткин уже стоял возле трупа. Я шагнул, под ботинком хрустнуло. Да-да… – Рябинин вдруг замолчал. – Я помню: под ногами захрустело стекло. В комнате было тихо, и я хорошо слышал этот звук. Потом я открыл окно.
– В каких вы были ботинках?
– Там было много всякого мусора…
– В каких вы были ботинках? – Катерина настойчиво повторила вопрос.
Рябинин молча раскрыл пакет и достал оттуда пару полуботинок. Катерина осмотрела один, потом взялась за другой.
– В подошве застряло стекло, – наконец сказала она.
Протянув руку, Яков Иванович сказал:
– Давайте, я вытащу.
– Ни в коем случае!
– В чем дело?
– Одно стекло уже вытащили. От него остались следы.
Рябинин задумался.
– Вы намекаете…
– Стекло достал
– И?..
– Второе трогать нельзя.
– Почему?
– Задумайтесь: ваши ботинки побывали там, где погибли рабочие, и там, где умер сапожник.
– А Зоткин? Он тут при чем? Он не прикасался к этим ботинкам.
– Он сам побывал в комнате с трупами.
– Вы подозреваете, что я наступил на стекляшку с ядом?
– Убеждена, что ее разбили до вас.
– Рабочие?
– Да. Когда вскрывали полы.
– Но откуда ей взяться?
– Это другой вопрос, – уклончиво заметила Катерина. – Возможно, она попала туда давно. Я предполагаю, что в склянке был сильнодействующий и очень летучий яд. В момент, когда ее раздавили, концентрация яда в воздухе была очень высокой. Ее хватило, чтобы убить трех человек. Когда пришел Зоткин, яд почти улетучился, но ему хватило, чтобы заболеть и потом умереть. При вашем появлении яд уже испарился.
– Но при чем здесь ботинки?
– По-видимому, в разбитой стекляшке остались остатки яда, который с осколком стекла врезался в резиновую подошву ботинка и герметично там запечатался.
– В это с трудом верится. – Рябинин забрал ботинки и осторожно сунул в пакет.
– И все-таки я бы не советовала вам доставать второй осколок стекла. – Катерина замолчала и посмотрела на пакет в руках участкового. – Знаете… Если вы отдадите мне ваши ботинки, я знаю человека, который найдет, как их проверить.
Рябинин резко отдернул руку:
– Нет! Я должен их передать следствию.
– И вы серьезно думаете, что Кирпичников поверит в подобную чепуху? – Катерина саркастически улыбнулась.
– Вы только что меня убеждали…
– И вы поверили?
– Как же не поверить?! Люди мрут словно мухи.
– Уверяю вас, Кирпичников не поверит.
– Я должен ему позвонить…
– Пожалуйста, – Катерина отошла, но недалеко, чтобы слышать их разговор.
– Николай Александрович? Это участковый Рябинин. Звоню, чтобы сообщить новые обстоятельства… Какие? – Яков Иванович нервничал, даже вспотел. – Насчет смерти рабочих… Да… На Мясницкой. – Немного помолчав, он опустил руку и посмотрел на мобильник.
– Что? – спросила Катерина.
– Кирпичников сказал, что дело закрыто.
– Я говорила.
– И что теперь делать?
– С ботинками? Отдайте их мне.
Как показалось Катерине, Рябинин отдал пакет с большим облегчением.
– Держите меня в курсе, – сказал он и быстро исчез в арке.
Глава 28
За счет государства
Катерина поднялась в квартиру и недолго поговорила с прорабом. В комнатах стояли добротные окна, в остальном все оставалось по-прежнему. Взглянув на часы, она вышла из дома и медленно побрела к месту встречи с Картавиным.