Плеймейкер
Шрифт:
Мой рот открывается.
— Из твоего гардероба в Лос-Анджелесе!
Я беру у него одну и переворачиваю ее.
— Не могу поверить, что ты их помнишь. Они были бы идеальны, чтобы взять их с собой.
— За исключением того, что эти подойдут для обеих твоих ног, — он вынимает другую руку из-за спины. В ней лежат две маленькие розовые ласты. — Эти — твои.
Я так тронута.
— Они мне нравятся.
— Да? — он хмыкает с надеждой.
Клэй опускается на диван, притягивая меня к своему мускулистому
Проклятье. Я бы отдала свой последний доллар, чтобы прокатиться с этим мужчиной.
— Витамин D, да? — поддразниваю я.
— Ммм, — его медленная ухмылка порочна. — Ты собираешься промоделировать для меня?
— Я не взяла с собой купальник.
Он тянется к моей рубашке, стягивает ее через голову, затем проводит пальцами по нижней части моей груди.
— Он тебе и не нужен.
25
КЛЭЙ
— Это куча дерьма, — голос тренера хриплый, но он не скрывает своего отвращения.
— Интересно, учитывая, что мне пришлось провести сотни часов на реабилитации, когда я повредил колено.
Тренер откладывает легкую гантель и отмахивается от меня. Мы вместе в спортзале, тренируемся для нас обоих, но в основном для него.
— Тело настолько сильное, насколько это возможно, — ворчит он, когда мы останавливаемся, чтобы попить воды.
— Когда ты будешь выжимать два по двадцать, тогда и поговорим, — я тянусь за своим напитком.
— Тебе не обязательно каждый раз ходить со мной, — говорит он.
Я наклоняю голову.
— Слышал, ты не всегда появляешься, когда я в разъездах.
— Тодд — грязный стукач, — он смотрит через всю комнату на сорокалетнего заведующего терапией в реабилитационном центре.
Как будто услышав, что мы говорим о нем, Тодд пересекает комнату с айпадом в руке.
— Как дела сегодня, тренер?
— Отлично. Несколько недель назад был как новенький.
После нескольких месяцев, проведенных в больнице, с аппаратами, поддерживающими его жизнь, он стал слабее, чем хотел бы признать.
— Да, хорошо, что вы продолжаете наращивать силу и расширять диапазон движений. Вы можете коснуться пальцев ног?
— Я что, похож на чертову балерину?
Я кашляю и киваю проходящей мимо женщине с зажатым в руках планшетом.
— Я допущен? — спрашивает Тодд.
— Для чего?
— Чтобы вернуться к работе. Я нужен команде. Запасной парень справлялся, но он не годился на роль главного тренера.
Мы с Тоддом обмениваемся взглядами. Я киваю в знак того, что согласен.
— Новый парень держится молодцом. Если не верите, приходите посмотреть на тренировку.
— Харлан не хочет говорить о том, что я вернусь на работу, но я не могу вечно сидеть
Я хихикаю.
— Не уверен, что это правда.
— Значит, уважает тебя. Ты мог бы замолвить словечко, — с надеждой говорит он.
— Когда я вернусь. Я собираюсь на Арубу на пару дней во время матча всех звезд. Не волнуйтесь, тренер. Я буду делать упражнения.
— Ха. Звучит заманчиво.
— Я бы пригласил тебя, но у меня уже есть плюс один.
Он бросает полотенце мне на голову.
Я с нетерпением жду, когда смогу уйти с Новой. Да, паршиво, когда тебя обходят стороной, но это чертовски хороший второй вариант.
Плюс, я хочу показать ей, что могу справиться со взлетами и падениями сезона, не сходя с дистанции. Потому что, как бы я ни пытался сопротивляться этому, есть жизнь вне баскетбола.
Когда мы заканчиваем занятия в спортзале, мы с тренером выходим на улицу, и я поддерживаю его, когда он садится в мою машину.
— Что ты еще не сделал в этой лиге? — спрашиваю я. — Я двадцать лет тренируюсь.
— Двадцать три.
— Двадцать три, — поправляю я.
Он смотрит на меня с другой стороны машины.
— Ты прекрасно знаешь, чего я не сделал.
Чемпионат.
— Всю работу. Поздние ночи и ранние подъемы, дни, недели и месяцы в самолетах… ты делаешь это, чтобы победить, — с тоской говорит он.
Я пожимаю плечами.
— Ты дошел до финала. Трофей — это еще не все.
— Тебе легко говорить — у тебя он есть.
Когда я выезжаю с парковки, меня осеняет идея. Я обещал, что после тренировки отведу его в его любимый фастфуд. Как только он устроился за столиком с бургером и картошкой фри, я достаю телефон и делаю звонок.
— Да, мне нужно это сегодня. Сегодня днем, — слушаю, одним глазом наблюдая за тренером, поглощающим свой бургер. — Я знаю.
В трубку льется поток слов.
— Буду признателен. Спасибо.
После обеда я веду его в парк. Он провел несколько месяцев в закрытом помещении, и, если честно, я предпочитаю видеть его на свежем воздухе, а не в больничной палате или в тренажерном зале для реабилитации.
Мы оба закутаны в куртки, а люди катаются на коньках снаружи, на общественном катке. Мы занимаем скамейку неподалеку, наблюдая.
— Во сколько тренировка? — спрашивает он.
— У нас сегодня выходной.
Он издает недовольный звук, как будто идея отдыха ниже его достоинства. Но когда он снова заговаривает, я задаюсь вопросом, думает ли он о чем-то совершенно другом.
— Ты знаешь, почему я здесь?
— Потому что Тодд не повел бы тебя в парк.
Тренер фыркает.
— Нет, я имею в виду вообще здесь. В последние месяцы я мог просто отключиться. Просто уснуть. Бог свидетель, врачи, наверное, хотели, чтобы я так и сделал.