Плохая девочка

Ten ich hero

– Гости уже заждались, пора открыть вечер, - спокойно проговорил Элайджа и кинул быстрый взгляд на равнодушно позволяющую вести себя Кэтрин.
– Надеюсь, что ты в состоянии танцевать? Один танец, Катерина, а потом можешь делать все, что захочешь.

– Или то, что вы позволите, да?
– нахально поинтересовалась Кэтрин и улыбнулась. Улыбка получилась издевательская, но куратор будто и не заметил этого. Лишь чуть нахмурился и сильнее сжал ладонь девушки.

Они остановились возле входа, и только тогда Кэтрин поняла, что немного, но волнуется. Она с надеждой посмотрела на сосредоточенного куратора, думая о том, способен ли этот хладнокровный вампир хорошо танцевать. Ответ на этот вопрос Кэтрин получила очень

скоро.

Заиграла мелодичная музыка, и Элайджа, выведя Кэтрин в самый центр зала, аккуратно развернул ее к себе и положил одну руку на талию, второй удерживая ее ладонь. Движения куратора были точны и легки, тем не менее, он ни на секунду не позволял себе отвлечься, полностью ведя. Кэтрин ничего не оставалось, как просто довериться Майклсону, позволяя ему управлять собой.

Его крепкое, но аккуратное прикосновение к талии, заставляло Кэтрин ощущать себя в своеобразной ловушке. Кэтрин, не отрываясь, смотрела прямо в глаза куратору, пытаясь понять, о чем он мог сейчас думать. На лице Элайдже невозможно было прочесть ни одной эмоции, в то время как Кэтрин отчаянно закусила губу, пытаясь взять себя в руки. Она снова чувствовала и понимала, что происходящее совершенно немыслимо и неправильно. Она, наследница рода Петровых, позволяет представителю вражеской семьи держать себя, управлять собой… В то же время ощущения от прикосновений Элайджи не были неприятными. Они были осторожными и аккуратными, никаких вольностей куратор себе не позволял.

Всматриваясь в сосредоточенное лицо куратора, Кэтрин вдруг смутилась. Она поняла, что за своими раздумьями не поняла одной важной истины - Элайджа во время танца также не отрывал от ее лица своего взгляда. Изучал ли он Кэтрин? Или просто следовал этикету, ни на мгновение не отвлекаясь от партнерши по танцу? Завораживали ли его темные глаза Кэтрин, также как ее завораживал взгляд его теплых карих глаз? Нравились ли ему ее губы и четко очерченные скулы? О чем куратор думал, так пристально вглядываясь в ее лицо?

– Прекрати волноваться, - почти прошептал Элайджа, и Кэтрин с ужасом поняла, что от своих мыслей прокусила собственную губу до крови. Вкус крови осел на языке, и Кэтрин медленно облизнула губы. В этот момент Элайджа перестал смотреть в ее глаза, теперь он смотрел исключительно на губы, и Кэтрин появилось странное ощущение внизу живота.

Мелодия прекратилась, и Элайджа элегантно поклонился, заставляя сделать то же самое и Кэтрин. Послышались аплодисменты, кто-то начал говорить речь, но девушка уже ничего не слышала. Ей хотелось немедленно скрыться от всех этих взглядов. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы куратор Майклсон наконец отпустил ее ладонь, которую все также продолжал сжимать в своей руке.

Отведя Кэтрин в сторону, где на них перестали пялиться, Элайджа отпустил руку девушки и как-то устало прислонился к стене. Он прикрыл глаза и шумно выдохнул. Кэтрин все это время наблюдала за мужчиной и пыталась разобраться в своих чувствах. Что это, черт возьми, было?! Могло ли это чувство быть вызвано действием крови куратора в ее организме?

– Ты хорошо танцуешь, я и не надеялся, что ты будешь такой послушной, - спокойно произнес Элайджа и внимательно посмотрел на Кэтрин. Она вмиг забыла о своих странных чувствах и ощутила раздражение. Он все еще был невыносимым куратором, который все дни в Академии не давал ей покоя своими придирками!

– Это был последний раз, когда я была такой с вами, - грубо отрезала Кэтрин и хотела уже пойти в сторону выхода, как куратор ухватил ее за руку, не позволяя уйти. Обернувшись, Кэтрин недовольно уставилась на него.
– Что еще?

– Ты же знаешь, что я могу отдать тебе приказ, и ты без разговоров его выполнишь, не так ли?
– как-то странно напряженно спросил Элайджа, и Кэтрин чуть ли не задохнулась от возмущения. Да как он посмел?!

– Только попробуйте, -

прошипела Кэтрин и попыталась вырваться из хватки куратора, но лишь поставила себя в неловкой положение. Элайджа легко дернул девушку на себя, и она буквально врезалась спиной в его грудь. Ощущая теплое дыхание куратора на своей обнаженной шее, Кэтрин поежилась, чувствуя, как по телу прошлась дрожь. Куратор и сам понял, что они явно оказались слишком близко, поэтому немедленно отпустил руку Кэтрин и почти вжался в стену. Девушка медленно обернулась и скрестила руки на груди.
– Не смейте так больше делать. И намекать про то, что можете приказывать мне - тоже не смейте. Как вы, куратор Майклсон, ни раз мне напоминали, я - последняя представительница рода Петровых, поэтому немного уважения было бы кстати.

Элайджа улыбнулся и смерил девушку холодным взглядом. Потом, ни слова не говоря, куратор обошел Кэтрин и направился к выходу. Проводив его взглядом, девушка чуть расслабилась и шумно выдохнула. Она знала, что сказала все верно. Но этот холодный взгляд… Кэтрин даже не догадывалась, как неприятно будет испытать подобное. Стараясь выкинуть из головы Майклсона вместе с его дурацкими прикосновениями и холодными взглядами, Кэтрин быстро выпила еще один бокал шампанского и поняла, что с нее хватит. Уже в комнате девушка еле разделась (спасибо чертовым пуговицам на платье) и, умывшись, забралась в постель. Голова немного болела на выпитого алкоголя, но, засыпая, Кэтрин вдруг поняла, что сама она пахнет каким-то странным мужским одеколоном. Вдохнув аромат своей собственной кожи, девушка со странным чувством поняла, что это был аромат одеколона куратора Майклсона. Она пахла им. Ощущая непонятное чувство в груди, Кэтрин уснула.

*

В то мгновение, когда Кэтрин оказалась возле того самого дома, она уже знала, что сегодня все будет иначе. Сегодня она наконец-то откроет тяжелую дверь и окажется внутри, почувствует жар от камина и вдохнет запах трав и древесины.

Ощущения интриги и радости заполняли Кэтрин без остатка, поэтому она почти побежала к двери и, ухватившись за ручку, дернула ее. Дверь поддалась. Со скрипом, тяжело, но поддалась. Оказавшись на пороге, Кэтрин глубоко вдохнула, ощущая ароматы трав и каких-то цветов. Из помещения повеяло теплом, в то время как в спину дул сильный ветер.

– Заходи, - услышала Кэтрин и тут же вздрогнула. Она была уверена, что в этом прекрасном месте нет никого, кроме нее. Тем не менее, этот голос Кэтрин узнала сразу. Чувство какой-то обиды и одновременно нежности заставило Кэтрин хлопнуть дверью так, что стекла в окнах задрожали. Ей хотелось уже увидеть куратора Майклсона и высказать ему все, что она по поводу него думает. И ей хотелось, чтобы его не было в ее идеальном сне, идеальном доме на идеальном берегу идеального океана!

– Здесь вы не можете мне приказывать, это сон, - как бы между прочим проговорила Кэтрин и прошла к камину. Она сразу же увидела Элайджу Майклсона, который расслабленно сидел прямо на полу. На нем был теплый свитер и джинсы, что казалось невероятным, потому что Кэтрин не могла вспомнить из его гардероба что-то кроме официальных костюмов. В этой одежде куратор выглядел как-то… по-домашнему что ли.

Элайджа не оборачивался к Кэтрин, поэтому она медленно подошла к нему и также уселась рядом, прямо на пол. Жар от камина приятно опалял лицо, согревая озябшее тело.

– Я никогда не хотел бы приказывать тебе, Катерина, - с грустной улыбкой произнес Элайджа. Он все еще не смотрел на девушку, а она в свою очередь не отрывала от него своего взгляда. Что-то очень сильно беспокоило Кэтрин, буквально не давало покоя. Она не могла понять, сон ли это, или очередная иллюзия от куратора? Но если это иллюзия, то зачем он здесь? Тем временем Майклсон продолжил.
– Но твое поведение и характер… У тебя ужасный характер, Катерина.